Избранное - [170]

Когда он спустился по лестнице и вышел из ворот на улицу, то уже насчитал в темно-синем небе больше звезд, чем загадал. Одна звезда торопила другую, словно боясь, что для нее не останется свободного места. Но ни одна из них не в состоянии была подсказать ему, какой дорогой спустится Зинаида, — той же, что вчера, или к другому выходу, о котором он узнал лишь сегодня и даже воспользовался им. Та дорога короче, но очень крута. Идти по ней трудно, приходится бежать. Предчувствие, что она и сегодня пойдет этой же дорогой, и скорей всего потому, что надеется встретить его, Александра не обмануло. Он только не ожидал, что сердце его начнет так бешено колотиться, когда он услышит стук ее каблучков по ступеням.

Гарбер быстро отошел от ворот и укрылся в густой тени раскидистого дерева.

У самых ворот Зинаида остановилась и долго оглядывалась. Ясно, что она кого-то ищет. Кого? Прошло несколько минут, а никто не появился. Но она все стояла и ждала. Не его ли она ждет?

— Добрый вечер, Зинаида Игнатьевна.

— Вы?

— Я, — уже смелее произнес Гарбер. — Не ожидали?

— Я ведь просила вас вчера… — Александру в ее голосе слышались и радость, и страх. — Не думаю, что вы о том уже забыли.

— Я ничего не забыл, Зинаида Игнатьевна. Но вы должны понять, что это сильнее меня. — Он крепко взял ее под руку и, сам не понимая, как это произошло, коснулся губами ее щеки.

Зинаида строго взглянула на него, высвободила руку и быстро пошла от него. Гарбер ее догнал.

— Не сердитесь. Клянусь вам, я сам не понимаю, как это вышло. Вы не должны сердиться. — Он преградил ей дорогу: — Я не сойду с места, пока вы меня не простите.

— Хорошо, но обещайте, что не станете больше встречать меня и провожать.

— Я не обещал вам этого вчера и не могу обещать сегодня. Как вы не поймете, что это зависит не от меня.

— А от кого?

Александр не мог понять, к чему она спрашивает, уж не хочет ли, чтобы он сам ей ответил? И хотя он чувствовал, что ей хотелось бы услышать это от него, не осмелился ничего сказать.

— Так договорились?

— Зинаида Игнатьевна, я ведь уже сказал вам, что от меня это не зависит. — Гарбер ненадолго замолчал. — Хотите знать, от кого? — И к собственному удивлению выпалил: — От вас.

То, что она услышала, для Зинаиды оказалось не такой уж большой неожиданностью, чтобы не удалось ей скрыть своей растерянности. Эта игра, которую он, вероятно, собирается с ней вести, такая детская и наивная. Он ведь не юноша, чтобы не понимать, как все глупо. За кого он ее принимает, что ходит за ней, позволяет себе такое, чего Борис Борисович даже перед отъездом себе не позволил. Тот при прощании просто поцеловал ее в лоб, а этот… Удивительно, как он еще не сказал, что любит ее. Какой по счету женщиной, кому он объяснился в любви, была бы она у него? Он, конечно, уверен, что все женщины гордились и были счастливы, что объяснялся им в любви такой красивый и образованный молодой человек. Гарбер действительно выглядит еще очень молодо. Но напал не на такую, кто даст себя обмануть, кого можно ослепить. Если завтра после работы она снова застанет его у ворот, то скажет ему все. Но чем больше, идя рядом со своим провожатым, Зинаида думала об этом, тем меньше в это верила. Улыбка в его глазах мешала ей так думать о нем. Она у него чиста и невинна, как у ребенка, когда тот пробуждается ото сна и вновь видит перед собой мир.

— О чем вы так задумались? — спросил Гарбер и опять, словно перед тем ничего не случилось, взял ее под руку.

По телу ее будто пронесся электрический ток, и это еще больше испугало ее. Зинаида решительно, как и раньше, высвободила руку и остановилась.

— Спокойной ночи. Дальше провожать меня не нужно.

— Вчера вы тоже остановились на этом же месте и не позволили мне идти дальше.

— Не помню, было ли это на том же месте, только помню, что вы не послушались.

— А что будет, если я и сегодня не послушаюсь?

— Хотите со мной поссориться?

Сказала она чересчур серьезно, и, хотя принять это за шутку было трудно, он все же рассмеялся.

— Не понимаю, чему вы смеетесь? — она нахмурилась. — Говорю вам совершенно серьезно. Если не хотите поссориться, перестаньте за мной ходить. Чтобы я не видела вас поджидающим меня у ворот. Я запрещаю вам!

— Это приказ?

— Как хотите, так и понимайте.

— Слушаюсь! — Гарбер стал по-военному во фрунт, руки по швам вытянул с таким видом, будто на самом деле принимает ее слова за приказ и подчиняется. — Больше у ворот вы меня не увидите.

— Ни у ворот, и нигде больше. — Старалась она говорить все так же строго.

— Слушаюсь. — По голосу его трудно было поверить, что он способен нарушить слово. — Обещаю выполнять все ваши приказы, но лишь после того, как напишу ваш портрет.

— Не понимаю, зачем вам это нужно, тем паче что вчера вы сами сказали, что уже написали его.

— Это не совсем так. Я только начал, сделал лишь набросок, и в том, насколько я знаю, вы могли сегодня убедиться. Мой сосед сказал, что на утреннем обходе, когда вы были в нашей палате, показал вам альбом.

— Я не очень-то приглядывалась и не могу сказать о своем впечатлении. Есть сходство, даже большое, я бы сказала, но глаза на портрете не мои. Очень красивые глаза, но не мои.