Избранное - [168]

Шершавин улыбнулся всем своим обожженным лицом и сейчас же тихонько застонал. Даже эта необыкновенная радость причиняла ему страдание. Но он все же сказал:

— Ну вот, посмертно! Зачем посмертно? Я жить хочу. Я буду жить.

Тогда командир обнял его бережно и накрыл своей шинелью, чтобы согреть.

— А есть ты хочешь? — спросил его командир.

Он попросил только кусочек хлебца — граммов сто.

Бойцы дали ему хлеба. Он медленно съел его. Это был первый кусок, который он съел за четыре дня. Затем выпил полкружки воды и уснул под старой, пробитой осколками шинелью командира. Но какая теплая она была! Как чудесно пахло от нее русским сукном, мокрой землей, махоркой! Он перестал дрожать.

Разбудил его минометный огонь. Немцы били и били по этой самой точке, будто знали, что вернулся сюда тот бессмертный советский солдат, что так дерзко разрушил их переправу, так невозвратимо отбросил их назад и уложил в задонских степях, среди плавней, столько немецких солдат.

Земная пыль и пламя танцевали в траве.

Бойцы подняли Шершавина на руки, втащили в окоп и спрятали его в глубину от новой смерти. А мины ложились уже у самого края.

Окопы начало засыпать землей.

Так длилось пятнадцать минут. Потом разрывы стихли, обстрел кончился. Пришли товарищи его, саперы, сняли с него землю, положили его тихо на носилки и пошли по ходам сообщения.

Тело болело от ожогов, от холода, от земли, навалившейся на него своей великой тяжестью, но душа была крепка и спокойна. Его несли товарищи по тем недоступным ни для какой смерти ходам сообщения, по которым незримо сливается воедино душа великой армии великого народа, сражающегося за свое отечество.

И старший сержант Шершавин начал снова жить.

Он слышит, он видит, он трудится.

Недавно мы видели его с его Золотой Звездой.

1944

Сказки

Предисловие

Эти сказки написаны по мотивам народных сказок Китая и Тибета, но сюжет их свободный.

Я пользовался разными источниками — как литературными, так и устными рассказами, которые довелось мне самому слышать и записать на Дальнем Востоке со слов китайских рыбаков, охотников и приискателей.

Некоторые из этих сказок — «Дочь дровосека», «Мальчик Бадмарак», «Вол, лисица и клещ» — существуют и в старых русских переводах, однако в других, отличных от этого вариантах.

Сказки живут, как птицы. Только в родной стране вьют они свои гнезда, хотя и улетают часто в другие страны зимовать. Поэтому следы китайских сказок мы встречаем у многих народов, живущих по соседству с Китаем: у монголов, японцев, тибетцев, даже у киргизов и индусов.

И все же сказку, рожденную в Китае, нетрудно отличить от других, так как каждый народ собственными средствами выражает свою поэзию и мудрость.

Работая над этими сказками, я обращал внимание именно на те особенности, которые присущи китайскому творчеству, и в то же время старался познакомить нашего читателя хотя бы с некоторыми чертами быта китайского народа и складом его народной мудрости и поэзии, древнее которой не знает мир.

Желанный цветок

На берегу реки, бегущей с высоких гор Китая, жил со своим старым-престарым дедом бедный мальчик Лю.

Дед Лю был рыбаком, а отец, как многие соседи, возделывал поле. Но, как и у многих соседей, поле у него было такое маленькое, что даже в хороший год не могло прокормить троих.

Вся же другая земля, где мог родиться хлеб, принадлежала могущественному вельможе Цзян Ю-су, правившему этой областью по повелению императора.

Но Цзян Ю-су был не только правитель — он был еще маг, злой волшебник, умевший повелевать черными ветрами и причинявший народу много бед, так как насылал бури, отнимал у людей землю и не позволял сеять на ней ни просо, ни рис, ни другие хлебные злаки.

Люди очень боялись Цзян Ю-су, но не могли отыскать поблизости никого, кто бы победил его. Поэтому они уходили в горы, где, по преданию старых людей, в яшмовых, скрытых от взора пещерах жили могучие великаны, которые одни могли сразиться со злым волшебником.

И вот однажды, когда в стране случился голод и мать Лю умерла, отец, передав свою хижину старому деду, тоже собрался со всем бедным народом в горы и при этом сказал Лю:

— Оставайся, Лю, и береги деда. Старость должна жить в покое, чтобы люди не боялись стареть. Ты видишь, он уже не может закинуть свою сеть в реку, чтобы вытащить хоть несколько рыбок и сварить из них похлебку. А я вернусь, как только мы найдем в горах великанов, которые сразятся со злым волшебником.

И Лю остался, как ни страшно было оставаться жить под боком у такого правителя. А вид у правителя был в самом деле страшный. Во рту у него торчали два острых железных зуба, и на толстом животе висели черный веер и золотой меч, подаренный ему самим императором. И жил он в своем саду, окруженном крепкой стеной и большой стражей, в неприступном дворце, выстроенном на скале посреди озера.

Конечно, рассказывает сказка, лучше было бы мальчику Лю не жить рядом со злым колдуном. Но делать было нечего. Ведь всякий знает, что хоть небо и земля обширны, а для бедного на них всегда мало места. Знал это и Лю. Поэтому как только он перевез отца через реку в горы, то сейчас же вернулся в свою старую, покосившуюся хижину, сложенную из глины и тростника под самой стеной, окружавшей сад правителя.