Избранное : Феноменология австрийской культуры - [39]
«Die Götter sind zu hoch…» «Боги слишком высоко…» (Ill, 246), говорит Геро. Как же это возможно, если действие происходит в античной Греции и Геро — жрица Афродиты, как говорят миф и драма? Но вот в этой удаленности богов Грильпарцер и видит исторический час действительности. Эти удалившиеся в свою даль боги — это слишком характерно для самосознания эпохи, в которую жил Грильпарцер, и ему решительно не было никакой нужды размышлять об отличии этой духовной ситуации от ситуации мифа и не было необходимости хотя бы замечать, для самого себя, существующее тут различие. Но миф творится вопреки этой невозможности богов и их удаленности. И это такое же чудо, как созерцание всей полноты жизни посреди серой и обыденной действительности в драмах Грильпарцера и как появление самой поэтической драмы Грильпарцера посреди такого будничного бытия людей. Если Леандр представляется богом для Геро, то это торжество жизни в Геро, — это сама жизнь заявляет о себе как о чуде, тогда как скудная действительность и сама религия давно уже разуверилась в возможности чуда. Жизнь — механический ритуал, и таков ритуал самого культа богов, — но вот Геро говорит жрецу:
Du sprachst ja selbst: in alteigrauer Zeit Stieg oft ein Gott zu sel’gen Menschen nieder.
Zu Leda kam, zum fürstlichen Admet,
Zur strengverwahrten Danae ein Gott,
Warum nicht heut? zu ihr? zu uns? Zu wem du willst? (III, 234)
Ты сам ведь говорил — в седую старину, спускался бог к блаженным людям,
— к Леде, к царственному Адмету,
к Данае, зорко хранимой. Почему же не теперь
— к ней, к нам, к любому из нас?»
Но само величие жизни в Сапфо приводит к смерти, так и божественное явление жизни в драме о Геро и Леандре неумолимо влечет за собой катастрофу: пропасть между жизнью и Жизнью — «Беда зияет, пропасть…» (II, 247). Гибнет в волнах моря Леандр, и вслед за ним умирает Геро, — и вот конечный смысл трагедии в последних монологах Геро:
Sag: er war alles! Was noch übrigblieb,
Es sind nur Schatten; es zerfallt, ein Nichts.
Sein Atem war die Luft, sein Aug die Sonne,
Sein Leib die Kraft der sprossenden Natur:
Sein Leben war das Leben — deines, meins,
Des Weltalls Leben. Als wir’s ließen sterben,
Da starben wir mit ihm. (III, 225).
Он всем был; что осталось, это тень, распадающееся ничто.
Его дыхание было воздух, его взгляд — солнце, тело — сила цветущей природы: его жизнь была жизнь твоя, моя, жизнь бытия. Дав умереть ему, мы умерли все с ним!
Тщетно пытаться исчерпать содержание произведения искусства в немногих словах, — но вот это: «Его жизнь была Жизнь», то есть жизнь вообще, жизнь всего, животворящая жизнь — это относится к самому основному, что не столько высказано, сколько совершено в этой драме. В своих «мифологических» драмах Грильпарцер показывал чудо подлинной жизни, разверзающейся посреди скучной и скудной реальности жизни обыденной. Высшая жизнь претерпевает здесь свою смерть, и в этой смерти — утверждение всеобщего исторического жизненного потока, но и катастрофа человеческого существования и смысла. Замысел трагедий был вполне позитивным, но он возникал и осуществлялся на основе исторического пессимизма, — это утверждение жизни изнутри исторической ночи и безысходности. В мифологических драмах проблема истории постепенно назревает как проблема исторического краха. Эта проблема — не первая и не главная в «Сапфо» или в «Золотом руне». Но во всяком случае она чувствуется как потребность. Появление в 1823 году драмы «Счастье и смерть короля Оттокара» вполне закономерно в творчестве Грильпарцера, и в этой (шестой из тринадцати) драме поэт сразу же создает свой поэтический шедевр. Но здесь проблематика творчества Грильпарцера сразу же весьма сильно изменяется. Грильпарцер здесь создает свой тип исторической драмы, но с самого начала связан с его особыми законами. Та «негативность», на почве которой стояли мифологические драмы Грильпарцера, должна быть теперь оправдана как нечто позитивное с позиций фактической, уже совершившейся истории. Но есть и такие черты в мировоззрении Грильпарцера, которые только теперь проявились, когда он начал создавать произведения в историческом жанре.
Грильпарцер создал всего четыре исторические драмы — это названный «Оттокар», следующая драма (седьмая) — «Верный слуга своего господина» (1828) и две трагедии, законченные после 1848 года и опубликованные посмертно — «Либусса» и «Братская рознь в доме Габсбургов», — если не считать упоминавшейся, тоже посмертно опубликованной драмы «Еврейка из Толедо», где все историческое — не более чем рамка для психологического эскиза действия.
У всех этих трагедий есть ряд общих жанровых особенностей.
Во-первых, — это «политические» драмы: в них речь идет каждый раз о судьбах государства в критический период его истории.
