Избранное - [2]

От того, что было не уйдете.

Навсегда, с хорошей стороны,

Я запомнил боцмана «на флоте»!!!!!

КНОПКИ И ЧЕЛОВЕК

Порывы все тише и тише,

В сердце тоской объятом.

Ведь теща под новой крышей,

Стирает белье автоматом!

Куда ж тут до встречи с другом,

Мечтам о родном и далеком.

Загнала, засыпала вьюга

Его вещевым потоком.

Гнетет вещевое бремя,

(К нему неимущий падок),

Украло тихое время,

Чтоб чувства сложить в порядок.

И пряча прошедшее слишком

В загон устремился узкий:

Сегодня забыл детишкам

Слово сказать по-русски!

И мчася галопом резким,

Застрял он в болоте топком.

Привязанным стал довеском

Ко всем этим ручкам и кнопкам!

РЕДКИЙ ГОСТЬ

Где довольством сверкают дачи,

И не знают, что значит злость,

Где годами не слышали плача

Появился с котомкой гость!

И одна пожилая дама

Быть приятной была не прочь,

На собраньи сказала прямо,

Что бедняге нужно помочь.

Подаяний посыпались тысячи,

И справлялись, смирновку ли пьет.

Ведь такой симпатяга нищий

Проходил там не каждый год.

А бродяга, сначала робко,

А потом во всю мощь зубов,

Истреблял шоколад в коробках,

Проверял добротность обнов.

И пошел напролом без оглядки,

Раз добравшись в такую страну.

Благовейно чесали пятки

Отходящему парню ко сну!!!!

В ПУТИ

Он скупердяй. В пути снимает дань,

С любовных встреч, и встреч на узкой тропке,

Несет с собой, хорошее и дрянь,

И не в мешке, а в черепной коробке.

В стране чудес обдуманно осев,

Ошеломил мошенников речисто;

Перепродав воронежский напев,

Поджарым леди за сонету Листа.

Уйти за грань земного не готов,

В груди избыток смелости и дури,

И по бульварам дальних городов,

Бредет в чужой и вывернутой шкуре.

Все до конца останется при нем,

Не вырвет в душу вросшие излишки;

Для грусти дом сожженный под Орлом,

А для утехи банковские книжки.

НАГРУЗКИ

Нет без трудностей утех,

И особенно по-русски,

Без ухабов и нагрузки

Подниматься в гору грех.

В ранце легком и пустом

Нам в походе толку мало,

Пусть там будет жезл маршала,

Или Лермонтова том.

Для закваски нужен гнет,

Чтоб в душе бурлили чувства;

Без давленья и капуста

Не закиснет, а сгниет.

По чужим, порожняком,

В никуда ведущим рельсам,

Не удастся, как ни целься,

Обойти дожди и гром.

РОДНАЯ РЕЧЬ

Чем дальше на Запад идем,

Родная нужней во сто крат.

Нам речь из подвала проем

В черемухой пахнущий сад.

Поющую диво красу

Неси как в ночи огонек.

Речь стежка в дремучем лесу,

В старинный ведет теремок.

Не втиснешь ее в перевод.

Хоть как ни люби, никогда,

Чужая тебя не поймет,

Хотя и ответила: «Да».

Покуда печальный эстет,

На этой земле не исчез,

Над Волгой упрямое «Нет»,

Желанней английского «Ес».

ТАЙНА

Настеж не откроете сердца,

В каждом часть чарующая скрыта

Чистая, от мусорного быта

Охраняться будет до конца.

Вроде растворился человек,

В комсомоле, на бюро ячейки,

Как скребут, но не найдут лазейки,

В феями навеянный отсек.

Даже силой ласки и вина,

Не смогла настойчивая фея,

Душу тормоша, любовью грея,

Растопить до розового дна.

Вор в хрустальный замок не проник,

Унесет без порчи, потихоньку,

Как златую на зубах коронку,

Если прозевает гробовщик.

В ГОСТЯХ

В чужой гостиной от блохи

В штанах не сыщешь избавленья.

Читали длинные стихи,

А гость расхваливал варенье.

Болели темою другой,

Забыв сказать поэту «браво!»,

Назвали лучшею порой

Крестьянства, крепостное право.

Живой стихии вопреки

Пропели (после оды шпротам):

«С каким восторгом мужики

На пашне обливались потом».

Дивана груз мечтая млел,

Хозяйка вечера речиста:

«Счастливый горничной удел,

Ботинки чистить гимназиста».

Другим словам пройти не в мочь,

Сквозь позолоченное сито:

«Мадам, позвольте вашу дочь

Поставить прачкой у корыта».

ПЕЧАЛЬ

У предвечного порога,

Жду как влюбленные мечту,

Твою в печали доброту

Я после грохота дневного.

От современности остыну,

Меня печаль в твоих глазах

Со скал сведет, на тормозах,

Без качки, в тихую равнину,

В тобою сглаженную даль.

Там после каждого успеха,

Мне отдых, тихая утеха

Твоя хорошая печаль.

В тиши скажу тебе спасибо,

Сюда бы не дошел один.

Как телу нужен витамин,

Нужна душе печали глыба,

Неповторимая вначале

Сойдет со временем к нулю.

Скажу стандартное «люблю»

И нет следа твоей печали.

ЛЫЖИ

Римме Колякиной

Купол неба синий,

Розовые лица.

Говорящий иней

На больших ресницах.

Там, в блаженстве снежном,

На лесной тропинке,

На румянце нежном

Таяли снежинки.

Вместе с лыжным бегом,

Снег на повороте

Вихрем. С первым снегом

Вы опять прийдете,

Прелесть прежних весен

Повторить зимою.

Свежесть снежных сосен

Унести с собою.

Снег в лесу растает,

Время к лету ближе;

След в душе оставят,

Все четыре лыжи.

МОРОЗ И ЛАСКА

Белье снимала строгая жена,

В морозную и ветренную стужу;

Решила там, настойчиво должна,

Сказать, в статью уткнувшемуся мужу

О пользе электрической сушилки,

Пуская в дело дерзости и шпильки.

Ведь, каждая противная прищепка,

К веревке примороженная крепко,

Снималась задубевшими руками.

Несла белье замерзшими пластами,

Как из сугроба вынутого зверя.

Сама ногой открыла настеж двери,

И аромат морозного белья,

Неповторимой снежной чистотою,

Залил углы уютного жилья,

И мужа увлеченного статьею.

Не дочитав страницу до конца,

Не обнаружил многолетней скуки,

В румянце освеженного лица,

Дыханьем грел слабеющие руки,

И целовал их нежно, как когда-то.

Все было чистой свежестью объято.

Затух в жене, как кислота в пробирке,