Избранное - [139]

Подъехав поближе, они увидели буйную пену над водопадом, где вода могучими рукавами вздымалась то там, то здесь и, вскипая, во всю свою ширь обрушивалась на длинные, побуревшие за долгие годы мельничные колеса. Слева уже виднелась деревня со своими домишками.

В деревне оказался довольно большой постоялый двор. Зденко захотелось поскорее избавиться от лошадей, но знать, что они напоены и накормлены. Здесь это было вполне возможно; и тотчас же, увидев мостки, ведущие от мельницы к мельнице и огороженные крепкими перилами, он, не колеблясь, пошел через водопад. Трусом Зденко никогда не был.

Так же, как и Иво. Они шли вниз, к бушующей воде и к первому мосту, который заметили. Парень заботливо следовал по пятам Зденко. Грохот и неистовство вод становились уже почти непереносимыми. Говорить было невозможно, разве только кричать. Но они шли молча и уже приближались к первой мельнице. Она была заперта. В это время года зерно не мололи. Мосты вели их дальше, не по самому обрыву, но несколько отступя от него. Они, конечно, не были так узки, как казалось издали. Там и здесь вырубленная в скалах дорога с перилами, внешне вполне надежными, вела по утесам, разделявшим водопады. Иво и Зденко шли, стараясь прижиматься к скалам и не притрагиваясь к деревянным перилам.

Так они приблизились к середине водопадов, не встретив ни живой души. Могущественным и страшным на этом пути — грозное подобие завесы, за которой все свершалось, — была живая сила грохота воды, до такой степени возросшая, еще когда они шли только мимо первой мельницы, что любой разговор исключался, разве что крик мог помочь делу, но вскоре шум достиг куда большей мощи. Водяная пыль и здесь повсюду вздымалась вверх и падала пеленой, увлажняя мостки, под которыми течение в виде толстых змей мчалось между мельницами, из-за своей стремительности оно выглядело гладким и стеклянно-прозрачным. Шум, казалось, имел множество положений, множество слоев, высоких и пониже, грохот и фырканье, глухой дробный звук и режущие ухо брызги, а за всем этим — самое страшное — слышался непрерывный вой.

Когда Зденко придержал коня и взглянул на водопады в белой пене и солнечном сиянии, он честно и откровенно признался себе, что ему не страшно. Более того, он тотчас же понял, почему страх не коснулся его. А ведь под этот рев и грохот он неминуемо должен был шевельнуться в нем. Однако каждый человек знает себя, знает предел своих сил и нервов и, конечно же, знает, боится он сейчас или нет, как знал это Зденко. Но то, что он в такой внутренней собранности расхаживал здесь, было уже на грани возможного, если уж не за этой гранью; это было отпадение, отпадение того, что в последние дни в Вене стало ему известно — а именно, что освещенную солнцем поверхность он при легком головокружении принимал за темную. Но когда же настало это отпадение? Сегодня утром? После того галопа по лесной дороге? Вдруг он с ужасающей ясностью почувствовал, что переход здесь через водопад мог бы быть ему страшен, если бы эта темная головокружительная придавленность к земле все еще была в нем. Но она исчезла. Ярко светясь, блестя и сияя, простиралась на солнце белизна пенящейся воды. В это мгновение он ощутил высокую уверенность в себе, более того, силу. То, что он видел перед собой, он в то же время как бы крепко-накрепко держал в руке. Может быть, Иво потому и улыбался, что Зденко сейчас смотрел ему в глаза. Эта улыбка была ласковой и в то же время покорной.

Чуть поодаль они увидели трех мужчин возле мельницы, которые что-то там чинили, видно было, как они взмахивали молотками, но удары расслышать было невозможно; то один, то другой из этих троих исчезал внутри побуревшей избушки. Теперь показался еще и четвертый, он спешил к мельнице сравнительно издалека — с другой стороны водопада.

Зденко и грум, не трогаясь с места, смотрели на человека, приближавшегося к ним по мосткам, время от времени он левой рукой опирался о перила. Когда он был уже шагах в двадцати от работающих мужчин, из-под его левой руки вырвалось что-то вроде палки или копья, и через секунду этот обломок перил упал, а вслед за ним рухнул в водопад и Дональд.

Зденко тотчас же узнал его в момент падения, может быть, по тому резкому движению, с помощью которого англичанин еще пытался удержать равновесие на мокром дощатом настиле.

Они ринулись вперед, но мужчины возле мельницы, видевшие, как он упал, и сейчас смотревшие вниз, удержали их предостерегающе, с мольбой даже, подняв вверх указательные пальцы и непрестанно повторяя какое-то слово (это было по-хорватски «осторожно, осторожно!», то есть «позор!»). Они знаками показывали, откуда появился Дональд, и держали Зденко за бедра, когда он, слегка перегнувшись через перила, смотрел вниз, в пылящую водяными брызгами пропасть.

Там, в нескольких метрах пониже мостков, проложенных по менее наклонной плоскости, местами поросших мхом и скользких, лежал на спине Дональд, вернее, висел в полной неподвижности, видимо, он за что-то зацепился над бездной. Почти рядом с Дональдом стремительно проносилась огромная струя воды, гладкая, как змея.