Избранное - [4]
О мотивах, побудивших Бэкона вступить в Орден Францисканцев, мы можем лишь строить предположения. Весьма вероятно, что он искал освобождения от бремени преподавания, чтобы полностью посвятить себя чистой науке. Зная о том, каким почтением со стороны оксфордских францисканцев пользовался много для них сделавший в свое время Роберт Гроссетест (не только как могущественный покровитель и заступник, но и как учитель и вдохновитель), Бэкон, считавший себя его последователем, мог рассчитывать на то, что Орден будет благосклонно относиться к его научным занятиям и что в новых условиях он сможет обрести новые возможности для реализации своих проектов. Можно предположить и то, что на решение Бэкона вступить в Орден повлиял его близкий друг францисканец Адам Марш или кто-нибудь другой из оксфордских францисканцев. Наконец, вполне возможно, что Бэкон увидел во францисканском идеале путь к святости и духовному совершенству, которое английский мыслитель рассматривал в качестве важного условия правильного философствования и постижения мудрости.
О том, как складывалась жизнь Бэкона в новых условиях, мы практически ничего не знаем, однако ожидаемой поддержки от Ордена он, по всей видимости, не получил. На этой почве у Бэкона, вероятно, возникли определенные трения с руководством Ордена, которые со временем только усиливались. Желая реализовать свои научные проекты, Бэкон стал искать помощи на стороне, в обход своего непосредственного орденского начальства.
Около 1265 г. Бэкон приехал в Париж, где попытался связаться с кардиналом Ги де Фуке (не исключено, что английский мыслитель был ранее с ним знаком). Клирику из свиты кардинала, Раймону Ланскому, францисканец устно изложил некое свое «предложение», которое попросил передать кардиналу Фуке. Тому, по-видимому, было доложено, что брат Роджер Бэкон желает ознакомить его с кое-какими своими работами, имеющими большое значение. Однако по сути дела «предложение» состояло, вероятно, в том, что Бэкон просил финансовой помощи, необходимой для написания этих самых работ (прежде всего — упоминавшегося Scriptun principale), а также для осуществления своих многочисленных научных проектов. Кардинал Фуке, хотя и заинтересовался «предложением» Бэкона, денег не дал, а в ответном послании предписал францисканцу прислать ему сочинение, в котором исчерпывающим образом были бы изложены все основные идеи английского мыслителя.
У Бэкона, однако, не имелось работы, которую он счел бы достойной для представления кардиналу, и не было средств и времени, необходимых для создания всеобъемлющего Scriptum principale. В этой ситуации английскому мыслителю оставалось только одно: собрать и упорядочить весь имеющийся у него разрозненный материал и составить из него сочинение, которое можно было бы представить кардиналу Фуке. Вероятно, исходя именно из этого, Бэкон и начал подготовительную работу, в результате которой на свет появились его наиболее известные произведения: Opus maius (Большее сочинение), Opus minus (Меньшее сочинение), Opus tertium (Третье сочинение).
Между тем, в феврале 1265 г. кардинал Фуке был избран Папой под именем Климента IV. Бэкон, по всей видимости, решил воспользоваться ситуацией и напомнить о себе. Он отправляет Папе новое послание, и тот отвечает ему письмом, датированным 22 июня 1266 г. Климент IV подтвердил, что по-прежнему желает ознакомиться с идеями Бэкона и вновь предписал ему выслать «как можно скорее, не откладывая... то сочинение, которое мы, будучи в прежнем чине, просили тебя передать возлюбленному сыну Раймону Ланскому».
Считается, что этим сочинением, посланным Папе, стало Opus maius, однако среди историков нет единого мнения о том, когда именно оно было завершено, а также в каком отношении находилось к двум другим работам, написанными для кардинала Фуке — Opus minus и Opus tertium. Так, Л. Торндайк полагает[16], что Бэкон начал работу над Opus maius сразу после первого письма кардиналу и что трактат был завершен и, возможно, даже послан ему еще до начала его понтификата. В этих обстоятельствах, считает Торндайк, Opus minus и Opus tertium являются вспомогательными работами, которые были написаны позже на тот случай, если кардинал Фуке не получит текст Opus maius или сочтет его слишком объемным. П. Мандонне, напротив, придерживается мнения[17], что Opus minus и Opus tertium создавались Бэконом в то же время, что и Opus maius, или даже раньше, и были использованы при компоновке Opus maius. При этом, считает Мандонне, Opus maius был послан Папе не ранее 1268 г., a Opus minus и Opus tertium — вообще не были посланы, поскольку не были закончены. Наиболее правдоподобной, впрочем, является гипотеза С. Истона, который, как и Мандонне, полагает[18], что Opus maius был завершен и послан Фуке уже во время его понтификата, но при этом считает, что Папа получил также и Opus minus, служивший дополнением к главной работе Бэкона.
Характеризуя эти сочинения Бэкона, нельзя не отметить, прежде всего, их компилятивный характер. Так, Opus maius включает в себя объемные фрагменты из Общей физики, Оптики и других работ оксфордского периода, a Opus tertium, в свою очередь, представляет собой сильно сокращенный вариант Opus maius. Можно обратить внимание также на то, что сочинения создавались в спешке (что вполне объяснимо), а потому их компоновка оставляет желать лучшего: разрозненные фрагменты плохо скреплены между собой, изобилуют различного рода отступлениями, никоим образом не связанными с основной темой, а потому проследить за развитием мысли Бэкона чрезвычайно трудно; все это делает чтение их задачей крайне нелегкой.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Жизнь — это миф между прошлым мифом и будущим. Внутри мифа существует не только человек, но и окружающие его вещи, а также планеты, звезды, галактики и вся вселенная. Все мы находимся во вселенском мифе, созданным творцом. Человек благодаря своему разуму и воображению может творить собственные мифы, но многие из них плохо сочетаются с вселенским мифом. Дисгармоничными мифами насыщено все информационное пространство вокруг современного человека, в результате у людей накапливается множество проблем.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.