Избранное - [31]
И мы не только знаем, что они дали нам совет и право поступать именно так, но видим, что они сами утверждали с большой настойчивостью то, что позже пересмотрели с большим смирением. Поэтому в прошлые времена в их [сочинениях] сохранилось сокрытым значительное несовершенство, так что если бы они дожили до наших времен, то исправили бы и изменили многое. Признаком этого, равно как и аргументом в пользу нашего основного положения, является то, что учители более позднего времени внесли заметные изменения в суждения святых и толковали их благочестиво и почтительно в том смысле, который не вытекает из буквального значения. Кроме того, святые крепко спорили друг с другом, остро атаковали и опровергали позиции друг друга, что нам неприятно видеть и что нам весьма удивительно. И это очевидно из писем святых Августина, и Иеронима, и многих других. В самом деле, Иероним сравнивает себя с утомленным быком с тяжелой поступью, имея в виду, что он состарился в трудах, посвященных Писанию[97], а Августин, который был моложе его, хотя и епископ, отвечал монаху, что поступь старого быка тяжела не потому, что он крепок духом, а потому, что стар телом. ...
Et talia innumerabilia colliguntur ex libris sanctorum, qui tarn in rebus de quibus est contentio quam in modo reprehensionis, multum in scientiis humanae fragilitatis ostendunt, qua affirmabant quod non debebant. Sed constat, non ex certa scientia hoc fecerunt; ergo ex apparenti, et aestimata laboraverunt in hac parte.
И мы можем собрать из книг святых бесчисленное множество таких высказываний (как относящихся к предмету спора, так и связанных со [взаимными] обидами), которые показывают, что в их знаниях многое [было привнесено] человеческой слабостью, из-за которой они утверждали то, что не должны были бы утверждать. Но ясно, что они делали это не на основании точного знания; следовательно, [на основании] кажущегося и выносили заключения в соответствии с ним.
Caeterum non solum ex huius mortalitatis imperfectione multa reprobant, quibus nos non oportet obstinate inhaerere, immo magis ad eorum honores pie et reverenter interpretari secundum leges veritatis; multa etiam et maxima neglexerunt ex causis certis. Una est, quia non fuerunt translata in linguam latinam, nec ab aliquo Latinorum composita, et ideo non fuit mirum si illorum non aestimabant valorem. Platonis enim libros doctores omnes assumebant in manibus, quia translati fuerunt; sed libri Aristotelis non fuerunt tunc temporis translati. Nam Augustinus fuit primus translator Aristotelis et expositor, sed in minimo et in primo libellorum suorum, videlicet in [De] praedicamentis, nec fuit philosophia Aristotelis tunc temporis Graecis philosophis nota, nec Arabicis, sicut prius tactum est. Et ideo sancti, sicut et alii, neglexerunt philosophiam Aristotelis, laudabant Platonem. Et quia intellexerunt quod Aristoteles persecutus est sententias Platonicas, Aristotelem in multis reprobant, et dicunt rationem haereses congregasse; sicut Augustinus dicit in libro De civitate Dei ipsum, adhuc magistro suo Platone vivente, multos in suam haeresim congregasse. Sed tamen omnium philosophantium testimonio Plato nullam comparationem respectu Aristotelis noscitur habuisse. Si igitur sancti philosophiam eius vidissent, pro certo ea usi essent, et altius extulissent, quia veritatem non negassent manifestam, nec maxima pro minimis declinassent Nam Augustinus ipse transtulit librum Praedicamentorum de Graeco in Latinum pro filio suo, et exposuit diligenter, plus laudans Aristotelem de hoc nihilo, quam nos pro magna parte suae sapientiae. Quoniam in principio dicit. "Cum omnis scientia et disciplina non nisi oratione tractetur, nullus tamen, о fili mi, in quovis genere pollens inventus est, qui de ipsius orationis vellet origine principiove tractare: idcirco miranda est Aristotelis diligentia, qui disserendi de omnibus cupidus ab ipsius coepit examine, quam sciret et praetermissam a multis et omnibus necessariam". Eet in fine dicit: "Haec sunt, fili carissime, quae iugi labore assecuti ad utilitatem tuam de Graeco in Latinum vertimus, scilicet, ut ex his quoque bonam frugem studii a nobis suscipias". Et Alcuinus de expositoribus sacrae scripturae unus, et magister Caroli Magni, illam translationem Augustini De praedicamentis mire laudavit, et metrico prologo decoravit in his verbis:
Глава XIII
Кроме того, святые отвергали многое не только в силу несовершенства, присущего всем смертным (и нам не стоит упорно следовать за ними в этом, а скорее напротив, благочестиво и почтительно толковать их слова согласно законам истины к их вящей чести), но отрицали многое и на основании определенных причин. Одна из них заключается в том, что [многие философские книги] не были переведены на латынь и никем из латинян не написаны, поэтому неудивительно, если святые не понимали их ценности. Все учители имели на руках книги Платона, поскольку они были переведены, а книги Аристотеля к тому времени переведены не были. Ибо Августин был первым переводчиком и толкователем Аристотеля, но это относится только к самому первому и самому незначительному из его малых сочинений, а именно, к
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
Из кн.: Афонасин Е.В. Античный гностицизм. СПб, 2002, с. 321–340.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.