Избранное - [58]

Мухсин любовался этим зрелищем, и его чувства были глубоки и сильны, но разум его молчал. Чувство — мудрость ангелов, а разум — мудрость людей. Если ощущения Мухсина перевести на язык разума и логики, то окажется, что он от всей души радуется единению этих столь различных существ, незримо связанных своей чистотой и невинностью. Но пройдет время, и ребенок вырастет, вместо ощущения единства со всеми земными созданиями в нем появятся такие желания и страсти, повинуясь которым он начнет презирать все, что не создано по его образу и подобию. Свет ангельский, чистота и невинность покинут его, и душа его погрязнет в эгоизме, индивидуализме, в человеческом ослеплении, в мелких корыстных интересах. Ощущение единства всего сущего есть ощущение бога. Поэтому ангелы и дети ближе к богу, чем взрослые люди.

Хотя Мухсин и не сознавал этого своим еще не созревшим умом подростка, он, сам того не подозревая, постиг все сердцем.

Но одно Мухсин мог понять и разумом. Ведь он изучал историю древнего Египта. Зрелище, которое он видел в жилище феллаха, вдруг напомнило ему, хотя тут и не было прямой ассоциации, о поклонении древних египтян животным, вернее, символу единого бога в образе различных животных.

Чем объясняется это поклонение?

Не сознавали ли древние египтяне единства всего сущего? Не служит ли изображение божества в виде получеловека-полуживотного доказательством восприятия мира как чего-то единого? Воплощая божество в образе человека, они изображали его также и в образе животных, птиц, насекомых. Разве все эти создания не сотворены богом и разве не свидетельствует всякая тварь о творце? Все живущее есть прообраз создателя. Почему же не воплощать в животном, как и в человеке, образ творца?

Ощущение слияния в бытии или слияния в боге — это ощущение двух сосунков — теленка и младенца. Таково же чувство ангелов и чувство древнего благородного египетского народа.

Разве современные египетские феллахи в душе не почитают животных? Они не гнушаются жить с ними под одной крышей и спят с ними в одной комнате. Феллахи, эти ангелы с чистым сердцем, — вот подлинный Египет. Не живо ли в нем, несмотря на бег веков, неосознанное чувство всеобщего единства?

Мухсин вышел из дома феллаха со светлым чувством в душе и пошел по деревне, исполненный высокой радости. Но Аллах, видимо, решил послать ему расплату за эту радость и довершить образ феллаха, запечатлевшийся в душе Мухсина. Мальчик вдруг услышал крики, доносившиеся с гумна, и увидел женщин, бивших себя по лицу. Он ускорил шаги, спеша узнать, что случилось, и подошел к группе феллахов, возвращавшихся с клеверного поля. Мужчины несли мертвую буйволицу, за ними шли рыдающие женщины. Мухсин подумал, что они кричат и вопят оттого, что кто-то умер или случилось какое-нибудь другое несчастье. Даже увидев, что несут буйволицу, он не понял, что происходит, и, когда толпа подошла ближе, спросил, в чем дело. Ему объяснили, что эта буйволица принадлежит Аргави. Она чем-то отравилась, и ее поспешили зарезать, а теперь вся деревня утешает ее владельца. У феллахов был такой грустный и несчастный вид, словно умер близкий человек.

Мухсин удивленно повторил:

— Буйволица! Буйволица!

И он пошел дальше, смеясь над этими феллахами, поднявшими такой шум из-за какой-то буйволицы.

Мимо него прошла рыдающая женщина.

— Все эти слезы из-за буйволицы? — спросил Мухсин.

Женщина горестно посмотрела на него.

— Пусть бы лучше умер кто-нибудь из его семьи, только не буйволица, — ответила она и пошла своей дорогой, не обращая на него внимания.

Мухсин смутился. Ему стало ясно, насколько он далек от этих людей и как трудно ему понять их чувства. Может быть, его сердце очерствело от жизни в большом городе? Его ирония мгновенно исчезла, голос разума умолк, и он вдруг почувствовал, что жалеет этих феллахов и невольно восхищается ими.

Мухсин услышал стук топоров и, осмотревшись, увидел неподалеку от себя нескольких крестьян, вколачивавших посреди гумна деревянный столб. Принесли зарезанную буйволицу и, повесив тушу на столб, стали сдирать с нее шкуру. Скоро здесь собралось все население деревни, кроме владельца буйволицы, Вероятно, он пошел домой оплакивать свою утрату, горевать о той, кого больше не увидит под своим кровом, с кем уже не будет делить место в своем доме.

Когда буйволицу освежевали, один из друзей потерпевшего принялся разрубать тушу на куски и продавать мясо феллахам. Все покупали, не торгуясь, и тут же расплачивались. По-видимому, они считали своим долгом не только выразить хозяину свое соболезнование, но и облегчить его положение, по возможности возместив ему потерю буйволицы. Один из феллахов объяснил Мухсину, что так делают каждый раз, когда кто-нибудь из них лишается скота.

Феллахи не любители лишних слов, как горожане. Их сочувствие — не пустые фразы. Это — активная помощь, каждый жертвует пострадавшему часть своего достояния.

Мухсин смущенно молчал. Его душа снова озарилась светлой радостью, которую он не мог бы объяснить. Но на этот раз она родилась из печали, как жизнь возникает из смерти.

Что за удивительный народ эти феллахи! Можно ли найти еще где-нибудь в нашем мире столь благородное проявление взаимопомощи и такое прекрасное чувство единства?