Избранное - [40]

— Тетрадки, — быстро сказал Селим, очень довольный своей остротой. И, взяв кожаный полицейский хлыст, он щелкнул им, оповещая, что туалет закончен и можно идти.

Селим явился к соседям еще до наступления вечера, и Заннуба со служанкой провели его в гостиную. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что в комнате никого нет, подошел к роялю, поднял крышку и пробежал пальцами по клавишам. Потом он принялся одной рукой наигрывать мотив популярной песни и, обернувшись к Заннубе, спросил:

— Что же с роялем? Он в полной исправности. Почему Санния-ханум говорит, что он не в порядке? Должно быть, что-нибудь все-таки неладно. Я думаю, Саннии-ханум лучше всего явиться сюда и самой показать мне, что надо сделать.

Заннуба вышла, чтобы передать его просьбу, служанка последовала за нею. Прошло немало времени, и наконец Селим услышал приближающиеся шаги. Он приосанился, торопливо подкрутил усы, одернул мундир, пригладил волосы, повернулся к двери и вдруг увидел… Мухсина! Лицо Селима омрачилось.

— Аллах! А тебя что сюда принесло? — холодно, с досадой воскликнул он.

— Я каждый день здесь бываю, — угрюмо ответил мальчик.

Селим промолчал и, повернувшись к нему спиной, взволнованно зашагал по комнате. Мухсин почувствовал, что атмосфера накаляется, и хотел уйти, но дверь распахнулась и появилась Заннуба. Она потребовала, чтобы Селим немедленно вышел из гостиной, так как сейчас придет Санния. Открыв дверь в какой-то коридорчик, она жестом предложила ему пройти туда.

Санния подошла к двери гостиной.

— Входить мне, тетя? В комнате никого нет? — с очаровательным кокетством спросила девушка.

Услышав ее голос, Селим пришел в восторг. Он вытянул шею, и его быстрые глазки забегали, стараясь разглядеть эту прекрасную газель.

— Никого нет, ханум, пожалуйте! — сказал он как можно мягче из своего убежища.

Заннуба поспешила навстречу Саннии и подвела ее к роялю. Она попросила, чтобы девушка сама сказала Селиму-эфенди, что нужно исправить.

— Вот если бы Санния-ханум согласилась что-нибудь сыграть, мне надо знать, какой у рояля звук! — поспешно проговорил Селим.

Девушка смущенно засмеялась и, положив руку на плечо Заннубы, сказала, указывая на одну из клавиш:

— Только «до» не в порядке! Посмотри, тетя! — Она несколько раз ударила по клавише, но Селим продолжал настаивать, украдкой поглядывая на нее из-за двери:

— Это бесполезно, Санния-ханум! Ты должна сыграть какую-нибудь песню. Сыграй, например, «О счастливая звезда». Это очень красивая песня. До моего отъезда из Порт-Саида у меня была команда полицейских музыкантов, конных и пеших, и каждое утро, после развода, я приказывал ее играть. Да я и сам исполнял ее на своей гармонике даже лучше полицейских музыкантов. Куда ушло это чудесное время? Я уже давно забросил гармонику и хотел бы услышать эту песню в исполнении Саннии-ханум.

Санния улыбнулась, притворяясь смущенной, бросила быстрый взгляд на Заннубу и стоявшего рядом с ней Мухсина.

— А что скажет мама? — шепотом спросила она и, не дожидаясь ответа, села за рояль.

Стоя за дверью, Селим следил за каждым ее движением. Видя, как в такт музыке покачивается стройное тело девушки, он совсем потерял голову.

Санния заиграла песню «О счастливая звезда», то сильно ударяя по клавишам, то слегка их касаясь. Но Селим весь ушел в созерцание ее высокой груди, которая мерно вздымалась под звуки песни.

— Жизнь отдам… Жизнь отдам за эту грудь! Апельсинчик на дереве… Жизнь отдам! — неслышно бормотал он.

Санния кончила играть и встала. От смущения ее голос прозвучал еще кокетливее, чем всегда, когда она сказала:

— Ну вот, Селим-бек, теперь ты слышал, как изменился звук рояля. Не знаю, отчего это, из-за одной ноты или нужно настроить весь инструмент.

— Клянусь Аллахом, Санния-ханум, — быстро ответил Селим, — ты так прекрасно играла, что я заслушался и не обратил на это внимания. Извини, но я в жизни не слышал лучшей игры.

Санния посмотрела на Заннубу, лицо ее очаровательно зарделось, и сердце Мухсина сжалось. Очень тихо, но так, что Селим услышал, она шепнула:

— Мерси!

Заговорили о настройке рояля. Селим дал несколько советов и обещал через день-два привести опытного мастера. Он лично отвечает за доброкачественность его работы. Все, что ни прикажет Санния-ханум, он, Селим, немедленно сделает с величайшим наслаждением.

Санния скромно поблагодарила его в мягких и вежливых выражениях. Служанка принесла кофе. Селим выпил чашку и ушел, решительно заявив:

— Если захочет Аллах, я сегодня же пошлю кого-нибудь из солдат или свободных унтер-офицеров узнать, где хорошая мастерская.

И он горделиво прошествовал по комнате, потряхивая плечами с блестящими звездочками и грохоча на весь дом сапогами со шпорами.

Селим поспешил домой, чтобы избавиться от мундира, прежде чем его кто-нибудь остановит. Он вошел к «народу» походкой триумфатора: его усы победоносно торчали вверх, грудь была выпячена колесом, лицо сияло.

«Председатель» Ханфи встретил брата вопросом:

— Ну, что ты совершил, герой?

— Молчи, молчи! — высокомерно и таинственно произнес Селим.

— Заклинаю тебя, поведай нам о своих успехах, — не отставал Ханфи.