Избранники Небес - [20]

— Не человека, не животное увидал я сегодня во сне своем. Он как-то странно сиял весь изнутри. Глаза, лицо, и даже безволосая голова светились, будто осыпанные звездной пылью. Сначала сей незнакомец молчал, потом заговорил с сомкнутыми устами!

— О боги! И что же поведал он, мой господин?

— Сперва он бормотал магические цифры, затем велел мне вырыть у подножья моей усыпальницы тринадцать склепов.

— Но для кого, мой повелитель?!

— Не для кого-то, глупый мул, а для флота моего.

— Мой властелин, какого бога вы узнали в нем?

— Нет. Он не был одним из богов.

— Тогда правитель, думаю, не станет прислушиваться к веленьям самозванца.

— Как сказать… — задумался фараон.

— Но святейший, если вы погребете весь ваш флот, то Кемт будет беззащитен.

— Не тебе судить, простолюдин! Я сделаю так, как мне подсказывает сердце.

— Конечно же, правитель, — Финиан смиренно склонил голову. — Вот только я не уразумел, отчего же владыка рассказывает этот чудный сон мне, а не жрецам, верховному сановнику Птаха[16] или номархам[17]? Не лучше ли было поведать это вашим сыновьям?

— Я расскажу им в свое время. Тебе же я велю написать символы, увиденные мною в вещем сне.

— С вашего дозволения, господин. Я позову царского писца…

— Нет. Я уже написал их.

— Мой повелитель, простите мою невежественность. Но я не пойму, что же в таком случае требуется от меня, вашего преданного слуги?

— Вот именно, Финиан, — преданность. Этого я и жду от тебя. После окончания работ в склепах ты поедешь туда и нанесешь на стены те мистические цифры, которые я раскрою тебе перед отъездом.

— Но повелитель, смогу ли я выполнить вашу святейшую волю? Ведь я безграмотен. Не лучше ли это исполнить царскому писцу?

— Нет. Это должен сделать ты. Пока будут мастерить склепы, ты обучишься грамоте у жрецов Амона.

Финиан дольше не осмелился противоречить своему господину. Он припал к ногам фараона со словами признательности и благодарности за оказанную ему столь высокую честь. Прижимаясь лбом к мраморному полу, он проклинал себя в душе за болтливый язык, а своего господина за сумасбродную идею.

* * *

Спустя шесть месяцев.

— Ты слышал, что жрецы Амона учат Финиана грамоте?

— Зачем?

— Хороший вопрос. Ответ прост, и в то же время непостижим для наших умов, — Тэнэфор оглянулся из предосторожности. И никого не заметив рядом, продолжил: — Сам фараон велел ему обучиться письму.

Этот тучный и пожилой сплетник управлял поварами царского дворца. Его собеседником был мужчина средних лет — Ариомин, племянник Тэнэфора, с помощью дяди пытавшийся попасть в свиту правителя. Лишь избранные удостаивались этой чести, и не каждому удавалось осуществить свою мечту. Уже шесть лет Ариомин лелеял надежду заполучить место личного слуги фараона, а с годами верной службы подняться на должность номарха в каком-нибудь из городов Кемта. Однако крестьянский сын Финиан, используя свой дар лести, хитростью заполучил желанное место, лишив Ариомина всякой надежды. Но тот решил не сдаваться и убрать своего соперника с этой привилегированной должности. Дворцовые интриги, злословие и козни могли изменить ход событий, а главное — лишить Финиана его места. Ради достижения желанной цели Ариомин старался сдружиться с сыном фараона — Хафрой[18]. Юный принц, как и его отец, был жестоким и бессердечным, с той лишь разницей, что не обладал могущественной властью. Преемником фараона Хуфу был его первенец Джедефра[19]. В отличие от отца и младшего брата, престолонаследник был милосерден и доброжелателен, хотя не был лишен и тщеславия. Правящему фараону его чадо напоминало отца — царя Снофру. Джедефра был фаворитом правителя, что бесило младшего сына. Хафра всей душой ненавидел брата, от этого чувства в мыслях зарождались коварные планы свержения брата с престола, прежде чем он станет правителем. Ухищрения, злобные сплетни, различные уловки — ничто не могло изменить решение фараона оставить престол Джедефре. И тем не менее младший сын не оставлял свою затею. Преемник фараона не ведал о планах брата и беззаботно поживал в своем мире. Большую часть своей жизни он провел в разъездах. Фараон Хуфу был не против его странствий. Он полагал, что это воспитает мужественность, своенравие и твердую решимость в его любимом сыне — необходимые качества для будущего властелина. Однако фараон ошибся в своих предположениях. Джедефра разъезжал по стране не в поисках приключений или забавы, а ища ответы на будоражащие его ум возвышенные мысли. Мирские заботы не беспокоили его, отчего поползли слухи, что принц будет полоумным и беспринципным фараоном. Свои злорадные мысли подданные держали при себе, из-за страха впасть в немилость владыки. Даже Хафра счел благоразумным помалкивать по этому поводу, решив безгласно строить интриги против брата.

— Ариомин! Что ты тут делаешь? — спросил принц Хафра, заметив его у дверей своих покоев.

Египтянин поклонился, выказывая почтение царскому сыну.

— Мой господин, у меня есть для вас новость.

— Новость? Какая же?

— Думаю, лучше будет поведать вам об этом наедине…

Хафра испытующе посмотрел на доносчика. Жестом руки он велел сопровождающим его стражникам и свите остаться за пределами его покоев. Вошел в просторную и прохладную комнату и, подойдя к воображаемому трону, уселся. Вслед за ним вошел и верный слуга.