Избранник сердца - [44]

Он устало улыбнулся.

– Клэр, я не актер и не умею играть. Я просто перенес на экран то, что чувствовал, и привнес в роль свое понимание жизни.

– Жизни? – переспросила она, и пульс ее учащенно забился. Говорил же он, что чувствует себя так, словно его застигли голым…

Он покачал головой.

– Ты должна понять, что к нам все это не имеет никакого отношения.

Снова запирает себя в клетку.

Клэр сжала зубы. Пора сказать ему…

– Фрэнк, ты интересен мне весь, понимаешь? А не только та твоя часть, которую ты соглашаешься приоткрыть для меня.

Он устремил на нее тяжелый взгляд.

– Нет, Клэр. Ты много раз говорила, что Буэна-Виста твой мир и ничего другого ты не хочешь.

Черт бы меня побрал за такие слова!

– Мне жаль, что фильм так тебя расстроил, – продолжал он. – Главное, не забывай: его сняли, когда мы с тобой еще не были женаты.

Он раньше нее самой понял, отчего ей было не по себе!

Сердце у Клэр тревожно забилось. Значит, Фрэнк всерьез обдумал все, что она говорила ему раньше, потому что он хотел, чтобы их союз был настоящим, крепким и прочным. Словно молния сверкнула в ее мозгу: Фрэнк говорил ей, что научился выживать. И у него выработалась соответственная психология. Он отбросил все, что может поставить под угрозу их дальнейшую совместную жизнь. Не задумываясь поставил крест на собственной карьере. Пожертвовал всем ради их счастливого будущего. И при этом остается таким же обаятельным. И улыбается.

Униженный и оскорбленный ребенок внутри Фрэнка Фиорентино никуда не делся – просто спрятался в тайниках его сознания, однако не исчез и не испарился. Призрак прошлого до сих пор диктует ему, как вести себя во враждебном мире!

Сбросив с себя одежду, Фрэнк улегся на постель, притянул ее к себе и улыбнулся – снова улыбнулся, чтобы ей стало приятно! – и лишь потом начал расстегивать на ней блузку.

– Ты, наверное, устала…

– Перестань! – воскликнула она.

Фрэнк нахмурился, озадаченный ее внезапной вспышкой.

– Перестань опекать меня, Фрэнк, – взмолилась Клэр, глядя ему в глаза, словно внушая ему искренность своих мыслей и чувств. – Раньше мне казалось, что твоя профессия угрожает нашей совместной жизни, но за прошедший год я переросла свои страхи и поняла: запирать такого человека, как ты, в клетку, просто преступно!

Фрэнк сурово сдвинул брови.

– Клэр, здесь, в Буэна-Виста, я не чувствую себя запертым в клетке. Мне хорошо здесь. И дел по горло. Мне есть чем занять себя.

Она приподнялась на локте и погладила его по щеке. Как же ей достучаться до него, как растопить толстую броню, наросшую на его душе за годы страданий и унижений?

– Я люблю тебя, Фрэнк. Я хочу, чтобы ты впустил меня в свою жизнь. Я хочу быть с тобой всегда, а не только тогда, когда ты считаешь это удобным или возможным для меня. Обещаю, я не стану отторгать тебя только потому, что не знакома с другими частями твоей жизни. Прошу тебя, не закрывайся и впусти меня к себе в душу.

Он пытливо всматривался в нее.

– Раньше ты никогда так не говорила!

– Я была дурой, эгоистичной дурой. Я боялась, потому что не верила, что когда-нибудь ты станешь моим целиком. Но, если мы действительно станем одним целым, я клянусь, что всегда буду рядом и всегда поддержу тебя, что бы ни случилось, куда бы ты ни поехал и чем бы ни захотел заняться.

Он ласково прижал палец к ее губам, призывая ее замолчать.

– Ты любишь меня? – недоверчиво переспросил он, словно только это и понял из всей ее пламенной речи.

Клэр пришла в ужас. Оказывается, все то время, что они прожили в браке, он не чувствовал себя любимым! Она сбивчиво заговорила – рассказала, как была влюблена в него с самого детства, как боготворила, обожала его, потом обиделась, потому что он не приехал на день рождения, и из чувства самосохранения внушила себе, будто презирает его. Как у нее появилась навязчивая идея хотя бы один раз переспать с ним, как она казнила себя за то, что якобы обманом заманила его в ловушку, заставив жениться на себе. Потом боялась надоесть ему… Клэр страстно надеялась, что в ответ он тоже раскроется и скажет ей правду, какой бы неприглядной та ни оказалась.

Ей обязательно нужно все про него знать.

Только понимая все до конца, она сможет по-настоящему почувствовать себя его женой.

Никаких тайн друг от друга.

Никаких запретных зон.

Клэр видела, как от ее признаний глаза его оживают, теплеют. Она видела на его лице целую бурю чувств: смущение, нежность, сожаление, иронию. К тому времени, как она выложила все, нервы ее были на пределе. Но ей было все равно. Главное, что она наконец высказалась.

Несколько мгновений, которые показались ей вечностью, он молчал и просто гладил ее пышные густые волосы. Венец ее славы.

– Между нами всегда была пропасть непонимания, Клэр, – с сожалением заговорил он. – Ты пленила меня еще когда была совсем маленькой. В глубине души я считал тебя моей сестренкой – точно так же, как Кэмерона я считал отцом. И преодолеть эту пропасть казалось мне немыслимым. Хотя в последние годы я не раз сожалел об этом.

– Правда? – недоверчиво спросила она.

Он кивнул.

– Ты никогда не показывал своего… интереса.

– Мне казалось, это неправильно. Во-первых, ты дочь Кэмерона. Во-вторых, ты отгородилась от меня словно каменной стеной.