Избранник Евы - [3]
— Впрочем, погодите! Это банальная трещина. Наложим гипс и вся недолга.
Целый месяц я честно проносила гипсовый сапог. Прыгая на костылях, сдавала экзамены на исторический факультет Московского университета. Кирилл все свободное время проводил около меня, «инвалидки», маскируя мужской интерес под дружеское участие.
Псевдотетушку, участкового терапевта с неудавшейся личной жизнью, я отправила посольским врачом в Индию. Там в семье одного дипломата зрел развод, и тетушка его ускорила, утешив дипломата сытными украинскими борщами и протяжными песнями, удивительно ложившимися на душу в тропической жаре. Развод и новый брак не повлияли на карьеру дипломата, что было по тем временам крайним исключением. Уход из семьи не только не поощрялся, но карался самым жестоким образом. Моему «дядюшке» грозила опала, до пенсии перекладывал бы бумажки в каком-нибудь заштатном отделе МИДа. Естественно, я не могла допустить подобной жестокости, и они благополучно отправились в следующую командировку в Индонезию, приобретя репутацию обладателей мохнатой руки на самом-самом верху коммунистической иерархии. А мне досталась маленькая двухкомнатная квартира, которую я славно обставила.
Поженились мы с Кириллом через три года, когда я окончательно убедилась, что он — Избранник. И семейная жизнь с ним стоит отказа от волшебства (почти отказа), колдовства и полетов во времени. Я училась в университете, а он работал инженером на секретно-космическом заводе.
Дай мне волю, я бы в двадцати томах описала наше сближение, каждый день, каждое свидание. Но, боюсь, это будет мало интересно. Вместо двадцати подробных томов скажу кратко. Развитие любви походит на скольжение по гладкой втягивающей воронке. Сладкое втягивание и головокружительное удовольствие. Странным образом я ощущала, что нижняя точка воронки находится во мне самой. Где-то в подреберье, в том, что называют почему-то солнечным сплетением. Именно в этом месте, думая об Избраннике, встречаясь с ним, я чувствовала необычно приятное сдавливание-щекотание-вращение. И теперь точно знаю, что на Избранника, на мысли о нем мое тело реагирует безошибочно — пляшущим хороводом внутри живота.
Интересно, а у других людей задействуются другие органы? Сердце, печень, селезенка? Или пятки? Ведь говорят: печенкой чувствую, душа в пятки ушла.
В досвадебный период не обошлось без моих промашек. Я уже говорила, что Древняя Греция — моя родина. Но ведь не признаешься! Кто поверит? Это не с Сахалина в столицу прилететь.
В музеях двадцатого века новой эры время моих родителей представлено жуткими материальными памятниками. Зайдите в отдел Античности — это ущербное кладбище надгробий. Скульптуры с поголовно отбитыми носами, у многих недостает рук, ног, дырки в боках… То же самое с литературными памятниками. Полностью сохранились лишь семь трагедий Эсхила, семь — Софокла и девятнадцать — Еврипида, не самого прославленного. От Ферекрата осталось только остроумное высказывание об Алкивиаде, который вначале угождал мужьям, а потом стал опасным для мужей всех женщин. Отрывки, обрывки, упоминания, неточные цитаты талантливейших произведений — по ним судят об эпохе величайшего взлета человеческого гения! Как тут не возмутиться? Благо бы толковали точно по тексту! Но ведь за уши привязывают к современной морали, к ханжеским устоям христианства. Даже ученые — филологи, историки! Что уж говорить о простых людях.
Первый мой «прокол» (словечко Избранника) случился, когда в компании его друзей кто-то презрительно отозвался о гермафродитах. Я не к месту блеснула эрудицией.
— Греки владели знаниями о двойной природе человеческого существа уже на стадии эмбриона. В четвертой книге «Метаморфоз» Овидий, — вспомнила я дошедшее до их дней произведение, — подробно рассказывает об удивительно красивом пятнадцатилетнем мальчике, к которому воспылала любовью Салмакида — нимфа источника в Карий. Она затащила мальчика в воду и принудила к соитию. Не желая быть разлученной с возлюбленным, она умолила богов обратить их сплетенные тела в одно…
Тут бы мне и заткнуться, обратить внимание на смущенные лица собеседников, но я воспевала Гермафродита, живописала его влияние на культы и обряды:
— В Греции, в Спарте на свадьбе невеста надевала мужской наряд, а жених — женский. Жрецы Геракла на острове Кос носили женское платье. В Аргосе каждый год проводился праздник, во время которого мужчины и женщины менялись одеждами. Статуи, картины, барельефы с изображением Гермафродита, особенно спящего, прелестны. Это юноша с роскошными женскими бедрами и мужскими гениталиями. Побывайте в галерее Уффици во Флоренции, в парижском Лувре, в ленинградском Эрмитаже…
В Ленинграде наши приятели могли побывать, но во Флоренции? Заграница была для них так же далека, как Луна.
Хорошо еще, что я не упомянула о своих любимых барельефах с танцующими гермафродитами. Они, двуполые существа, изображались с поднятыми краями одежды, чтобы привлечь внимание к напряженному члену…
Произнеси я, провинциальная первокурсница, «напряженный член», и друзья (что главное — Избранник) были бы шокированы моей распущенностью. Пуританская стыдливость входила в обязательные девичьи достоинства. Какая глупость! Видели бы они фаллические шествия, конкурсы скульпторов на изваяние самого красивого корня жизни!
Сибирь, двадцатые годы самого противоречивого века российской истории. С одной стороны – сельсовет, советская власть. С другой – «обчество», строго соблюдающее устои отцов и дедов. Большая семья Анфисы под стать безумному духу времени: хозяйке важны достаток и статус, чтобы дом – полная чаша, всем на зависть, а любимый сын – представитель власти, у него другие ценности. Анфисина железная рука едва успевает наводить порядок, однако новость, что Степан сам выбрал себе невесту, да еще и «доходягу шклявую, голытьбу беспросветную», для матери как нож по сердцу.
«Жребий праведных грешниц. Наследники» – масштабное историческое повествование, но в то же время очень грустный и при этом невероятно жизнеутверждающий рассказ о людях, которые родились в чрезвычайно трудное время в нашей великой стране. Тончайшие нити человеческих судеб переплетаются, запутываются, рвутся, но в конечном итоге приобретают такую прочность, которую не смогло разорвать даже время.
Людей всегда интересует, что творится за стеной, но многие ли помогут своим соседям в трудную минуту? Зина осталась одна с двумя крошечными детьми — муж, офицер-подводник, как всегда далеко, друзья заняты собственными проблемами. Неожиданно оказывается, что у нее нет никого ближе соседа Павла. Для Зины этот преуспевающий бизнесмен как человек с другой планеты. Но почему же она все чаще думает о Павле, сравнивая его с мужем?
Великая Отечественная война. Блокада Ленинграда. Семью Медведевых ждут тяжелейшие жизненные испытания, череда обретений и утрат, им предстоит познать беспредельную силу духа, хлебнуть немало горя. Эта книга о силе и слабости человеческой, о самопожертвовании и женской любви, которая встает как проклятие или благословение, разрывает связи с близкими людьми и уничтожает надежду на будущее, но помогает выстоять в войне против жестокого врага, ибо дает любящей женщине колоссальную силу. Жизнь героев романа, как жизнь миллионов людей, уложилась в исторические рамки бытия советского государства.«Жребий праведных грешниц.
Судьба трех совершенно разных женщин, которых роднит лишь избыточный вес, коренным образом меняется после знакомства друг с другом. Странная троица обосновалась в загородном доме и занимается воспитанием одного вундеркинда, дрессировкой своры собак и борьбой с множеством зловредных калорий. Оказывается, жизнь после тридцати таит еще немало сюрпризов и соблазнов для толстушек, давно махнувших на себя рукой…
У Киры Анатольевны все идет ровно и без потрясений: муж, который живет отдельно, любимый мужчина, который не может уйти из семьи, прекрасный сын, обожаемая невестка и верная подруга, всегда готовая броситься на помощь.Оставалось ждать внука, который вот-вот порадует своим появлением на свет. Однако юная бабушка сама оказалась на сносях и вопреки здравому смыслу решила подарить себе дочь…
Всю свою жизнь прекрасная Маддалена разрывалась между первым мужем — преданным Антонио — и отчаянным сорвиголовой Спартаком, который любил ее, но не способен хранить верность. Символ их любви, жемчужная брошь, служит Маддалене талисманом. Все потеряв, она стремится во что бы то ни стало вернуть свой талисман — чтобы передать внуку. Именно ему предстоит возродить былое могущество семьи и завоевать любовь своей прекрасной дамы.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Наши тревоги и радости, смех и слезы — наше все — дети. Они способны превратить нашу жизнь и в праздник, и в кошмар.Два брата младшего хулиганского возраста легко устраивают в квартире поле боя. А дети постарше, подростки-максималисты сами оценивают поступки родителей по шкале суровых требований и не всегда выставляют хорошие оценки.Рассказы Натальи Нестеровой, грустные или веселые, но обязательно искренние, не оставят равнодушными тех, для кого дети — смысл жизни, плюс источник повышенной опасности.
Герои этой книги — обычные люди. Те, что живут в соседней квартире или трудятся рядом с нами. Один нелепо ошибается, приревновав супругу, и ей приходится доказывать свою честность, попутно распутывая уголовное дело (повесть «Средство от облысения»). Другая — хрупкая и воздушная, как зефир в шоколаде, скрывает за глазурью каменную душу. У третьего — мечта, которую лелеял с детства, грозит не исполнится благодаря прыткой теще.В умении рассказывать о наших проблемах без трагического пафоса, но с мягким юмором ценность прозы Натальи Нестеровой.
Бойтесь тайных желаний, в один прекрасный день они могут исполниться! Примерный семьянин Михаил Александрович Кутузов влюбился в свою аспирантку — сильно, негаданно и потому еще более волшебно. Жена? А при чем тут жена? Он собирает вещи и уходит к юной подруге. Но второй медовый месяц и разница в возрасте приносят не только радость, но и досадные огорчения. Вот бы омолодиться! Знал бы Михаил Александрович, к чему может привести осуществление такой мирной, в общем-то, мечты, не спешил бы обмануть время!..