Избранник духа Тантры (том 1) - [3]

Другими словами, при чтении человек не один раз ловит себя на том, что не читает книгу, а смотрит ее.

Все из-за того, что сила детской мечты вошла в энергетическую структуру книги и сделала свое дело.

Желаю вам удачного и приятного «просмотра».

ПРОЛОГ

… По дороге домой шел одиннадцатилетний школьник. Он был очень раздосадован миром и собой в этом мире. Сегодня день для него был не совсем удачным, и что-то внутри подсказывало, что все, что его окружает, не совсем является таковым. Какое-то необъяснимое чувство преследовало его многие годы и не давало покоя. Чувство несогласия, но с чем именно — он не знал.

В животе урчало. Желудок, который уже не раз за все утро напоминал, что внутри кроме пустоты ничего нет и надо бы вообще-то что-то туда закинуть, иначе мысли о еде будут доставать его, не позволяя ему думать, делать уроки и играть с друзьями, не давал ему покоя. И неприятней всего в этой ситуации было то, что в доме не было вообще никакой еды. Чувство голода бывало таким сильным, что у этого мечтательного малого почти уже не возникало чувство стеснения, когда он в долг просил у соседей четвертинку хлеба, немного крупы или муку. Вот и теперь в очередной раз ему предстояло по пути в свою квартиру зайти к соседям и чего-нибудь у них попросить. Перед тем как зайти в подъезд он немного замешкался, вспоминая и перебирая в уме, каким соседям он не должен продукты, чтобы снова у тех же не просить, но не нашел таких ни одного. В солнечном сплетении возникло волнение и привычное чувство дискомфорта. Он перевел дыхание, прорепетировал улыбку, с которой сейчас будет просить кружку муки и, поднявшись на первый этаж, смело позвонил в дверь.

Дверь открыла дочка хозяйки. Они оба засмущались, так как нравились друг другу уже давно. Ее матери не было дома, а жили они почти так же — перебиваясь, так что девочка волнуясь, и прекрасно понимая его положение, поделилась своими запасами муки и дала ему не одну кружку, а целых две.

Преисполненный радости, держа в руках свой обед, мальчик, порхая через две ступеньки, летел на четвертый этаж. Придя домой, он кинул портфель под стол и пошел на кухню замешивать тесто из добытой муки. Соорудив оладий и заварив чаю, с довольным выражением лица он съел все в один миг. Что ему на данный момент было еще нужно? Он был счастлив. Но состояние счастья от сытости продлилось недолго. Вскоре снова навалилось чувство неполноценности и неуверенности. Он вспомнил о своей несчастной матери, которая тянула их вместе с сестрой на одну зарплату. Чувство стыда за бросившего их отца не давало ему покоя. Он не хотел быть похожим на него нисколечко. Ему вообще не хотелось быть на кого-то похожим. И каждый раз, прося у соседей продукты, он давал себе обещание, что когда вырастет, то сделает так, что никогда не будет нуждаться в подобных вещах. Иногда такое состояние возникало вдруг, и он плакал или специально себя отвлекал, играя в какую-нибудь придуманную им самим игру. Тогда становилось легче, и суетность жизни отвлекала его своими наивными красками до следующих таких же, собранных в кучу, чувств.

Но сегодня, казалось, был самый грустный и пронизывающе трезвый день. Ему хотелось куда-то деться, чтобы никто его не мог найти долгое время, и там бы он чувствовал себя защищенно, тепло и уютно; наверное, такое состояние могло быть на планете Земля только однажды, в самом начале, и всего девять месяцев, а то и меньше. Безысходность давила на него своими темно-синими крыльями, уверенно выжидая момента, когда в ее бесчисленных списках появится еще одна жертва — озлобленный на мир паренек, который пронесет эту злобу через всю жизнь и, шагая по своему загубленному пути, будет внушать всем, кого встретит, что сказки это ложь, и выдуманы они исключительно для детей. Он не решался ей сказать «да», потому как было несогласие. Почему несогласие — он не знал, лишь мог чувствовать, что есть еще какой-то выход. Сегодня это состояние стало неимоверно нестерпимым. Деть себя было некуда. Нужно было поступить как-то иначе, иначе, чем раньше.

У сидевшего на стуле в своей кухне школьника задрожало и покраснело от напряжения лицо. По его щекам покатились тяжелые крупные слезы, слезы несогласия. Резко, полуавтоматически он встал и пошел в зал. Открыв сервант, он достал маленькую иконку и прислонил ее ко лбу. Затем сел на пол, облокотил ее о диван так, чтобы она была напротив, и стал молиться. Он не знал, кто был изображен на иконе — святой, ангел или архангел, просто было непреодолимое желание обратиться к этому существу. В данный момент для него это было окно, ведущее к Богу.

Он, продолжая плакать, начал взывать к помощи Создателя. Нет, ему не хотелось много еды или красивых и модных игрушек, он давно подметил, что богатые тоже плачут. Он просил о свершении своей мечты. А мечтал он о таком… Таком захватывающем, полным тайн и загадок, ярком путешествии в какую-то заоблачную страну, страну волшебства, которой нет конца, где был бы рад одному лишь процессу. Процессу взаимодействия с этой прекрасной и всеохватывающей красотой бесконечности.

* * *