И чем меньше оставалось содержимого в рюкзаке, тем упорнее Амелия рылась в нем.
— Ох, хвала богам! — воскликнула она, извлекая небольшой серебряный кулон с темно-синим камнем в центре.
— Это что-то важное? — решил я уточнить.
— Да, — кивнула она. — Этот кулон принадлежал моей матери. Перед тем, как за ней пришли, она отдала его мне и сказала хранить. А я… Я… просто засунула его в сумку… — и вот тут Амелию «прорвало», и она зарыдала так, что Фокс прижал ушки и хмуро глянул на меня, словно это я виноват в её истерике.
— Все хорошо… — слегка растерянно сказал я, положив ей руку на плечо.
— Извини, — шмыгнула она носом и принялась руками вытирать не желающие переставать течь слезы. — Просто… Держа его в руках, я вспомнила маму… И… И… мне начинает казаться, что я предала её. Она просила беречь этот кулон, а вместо этого я засунула его на дно сумки и бросила тут…
Амелия казалось вот-вот успокоится, но неожиданно разрыдалась ещё сильнее.
— Не смотри на меня так, — сказал я недовольно смотрящему на меня лисенку. — Возьми да сам успокой.
Тот что-то пропищал себе под длинный нос, одним скачком оказался возле девушки и стал тереться головой об её руку. Амелия, почти тут же перестав реветь, погладила его и почесала за ушком.
— Фиро… ты такой милый… поддерживаешь меня… — растрогала её забота зверя.
— Вообще-то он Фокс…. — недовольно пробормотал я, но ни Амелия, ни мой питомец на данное замечание никак не отреагировали.
Закончив почесушки одной слишком хитрой морды, девушка собиралась повесить кулон себе на шею.
— Даже не думай! — тут же крикнул я.
— Почему? — она удивленно заморгала.
— А ты голову включи. Эта штука дорогая, но на дворян мы не тянем. Так что с этой твоей безделушкой на нас либо рано или поздно нападут бандиты, как было пару дней назад, либо привяжутся стражники, подумав, что мы его украли.
— Но мы же его не крали! — возмутилась она.
— А ты попробуй это им объяснить. Мы не выглядим людьми, у которых есть деньги, а ценная вещица имеется… — на этих словах я поймал себя на мысли, что смотрю вовсе не на кулон в её руках, а на неглубокий вырез платья. И что, если правильно наклонить голову, то открывается вполне неплохой вид на её холмики.
И она очень приятно пахнет. Так аппетитно, что слюнки текут….
— Максим… мне щекотно… — поспешила отсесть она, когда я почти стал касаться губами её шеи. — Думаю, ты прав… он слишком ценен, чтобы держать его на виду. Но больше я никогда с ним не расстанусь! Обещаю!
— Очень за тебя рад, — кивнул я, чувствуя про себя лишь досаду, что я так и не смог коснуться столь вкусно пахнущей девушки.
Амелия убрала амулет обратно в рюкзак, после чего поднялась на ноги и, присев возле костра, начала подкидывать туда дров, каждый раз при этом приподнимая свою упругую попку.
Да эта милаха со мной заигрывает! Виляет своей филейной частью, так и говоря «возьми ты меня уже, наконец!». Да и прошлой ночью, когда я трогал её грудь, она не сильно возражала…
Просто ням-ням…
— Думаю, что нужно ложиться спать, а то темнеет. — Сказала она, задрав голову кверху и смотря на темнеющее небо.
Я так же посмотрел на небо и лишь удивился тому, как быстро пролетел день. Но темнота меня радовала. Темнота — мой лучший друг…
Я посмотрел на сладко потягивающуюся Амелию и решил, что надо действовать. Поднявшись с упавшего дерева, резко подскочил к ней и, перехватив её руки над головой, прижал девушку к дереву.
— Максим? — она удивленно заморгала, не понимая, с чего это я вдруг.
— Ты очень вкусно пахнешь, — пробормотал я себе под нос и, приблизившись, втянул носом сладкий аромат.
— Отпусти…
Но я даже не думал отпускать, удерживая её руки, я ухватился за разрез блузки и потянул на себя, разрывая ткань.
— Ой! — Воскликнула она со смесью недоумения и страха, взирая на собственную разорванную одежду. Я же ухватил за её левую грудь, прикрыв на пару мгновений глаза и наслаждаясь ощущениями.
— Перестань… — продолжала она просить меня прекратить. — Ты меня пугаешь…
Но это лишь слова. Я-то знаю, что её тело давно хочет меня. Иначе… зачем ему источать столь сладостный аромат?
Ухватив двумя пальцами за сосок, я покрутил его и потянул на себя, отчего Амелия едва слышно застонала и попыталась освободиться, но сейчас я был куда сильнее её физически.
— У тебя такая бархатная кожа… — прошептал я, и по-прежнему удерживая её, наклонился и коснулся губами правого соска. Вначале нежно, затем чуть грубее. Она тихо застонала, и в очередной раз дернулась, но безрезультатно. Тогда я аккуратно ухватил зубами её сосок, и потянул на себя. Затем поигрался с ним язычком и вновь повторил прошлое действие.
— Максим… прошу… перестань… — жалобно просила она, но это лишь сильнее раззадоривало меня.
Выпрямившись, я вновь втянул носом её пьянящий аромат, после чего отпустил левую грудь и полез рукой ниже.
— Посмотрим, что у тебя тут, — усмехнулся я, нащупав её теплую влажную киску. Просунув пальцы между половыми губами, нащупал «грибочек» и стал нежно его теребить, прислушиваясь к вздохам и дыханию девушки.
А сердце… как же трепетало её маленькое сердечко в груди. Его стук был подобен песне, греющей душу. Амелия уже почти стонала, а тело её трепетало от моих прикосновений.
