Избранницы короля - [26]

— Да, но чем вы докажете, что признаете себя отцом? Долго ли мне еще оставаться обыкновенной Барбарой Палмер?

Намек был более чем прозрачный, и королю пришлось принимать решение. Впрочем, ему казалось даже справедливым, если Роджер Палмер будет вознагражден за свое долготерпение.

Той же осенью Карл передал своему секретарю по государственным делам записку следующего содержания:

«Подготовьте бумаги о присвоении господину Роджеру Палмеру титулов барона Лимерикского и графа Кастлмейна, с передачей означенных титулов по нисходящей линии к наследникам г-на Палмера, рожденным в браке с его супругой Барбарой Палмер».

Узнав о том, что скоро ей предстоит стать графиней Кастлмейн, Барбара ликовала и не могла успокоиться, пока не разыскала Роджера и не швырнула ему это радостное известие, как перчатку.

— Ну, видишь теперь, что принес тебе союз со мною?

— Я-то вижу, что мне принес союз с тобою.

— Ах, Роджер, как ты можешь не радоваться своему везению? Много ли ты знаешь жен, добывших графский титул для своих мужей?

— Я предпочел бы видеть тебя просто Барбарой Палмер, без всяких титулов.

— Да ты в своем уме? Меня — просто Барбарой Палмер?! Глупец!.. Видно, зря я старалась в поте лица, зарабатывала для тебя почести.

— Не почести, а бесчестье!.. Да, бесчестье — вот что ты всегда приносишь своим ближним.

— Ты мне опротивел!

— А мне опротивело твое поведение!

— Я презираю тебя, Роджер Палмер! Прикидываешься святошей... Лицемер! Думаешь, я не вижу, как похотливо блестят твои глазки? Да стоит мне тебя поманить — ты тут же прибежишь ко мне как миленький и не посмотришь ни на какое бесчестье. Глупец! Чем тебе не нравятся богатства и почести, которые я заслужила для нас обоих? Ты думаешь, это все, на что я способна?.. О нет! Это только начало.

— Барбара, — сказал он. — Не будь так самоуверенна. Скоро на трон взойдет новая королева Англии — тогда, возможно, у короля появятся другие дела, и он не сможет, как прежде, ужинать с тобою каждый вечер.

Барбара накинулась на Роджера разъяренной тигрицей, и следы ее ногтей еще долго красовались на его щеке.

— Не смей насмешничать! Думаешь, я позволю этой жалкой португалочке расстраивать мои планы? — Барбара презрительно сплюнула на пол; ей нравилось подражать грубым манерам улицы — это всякий раз напоминало ей самой и окружающим, что она в любую минуту вольна поступить так, как ей вздумается. — Она же горбунья! У нее одна нога короче другой!.. Мать не могла сбыть ее с рук, иначе как пообещав за нее полкоролевства!

— Барбара, ради Бога, остынь!

— Я буду остывать, когда пожелаю, и горячиться, когда пожелаю!.. И запомни, любезнейший Роджер Палмер, — хоть ты и не способен по-людски отблагодарить свою жену за то, что она дарит тебе графский титул, — запомни хорошенько: королеве не удастся ни вот на столечко изменить моих с королем отношений. Здесь, — воскликнула она, прижимая ладони к животу, — да, здесь, под сердцем, я ношу его ребенка! Его... его... его ребенка! И — клянусь всеми святыми! — этот ребенок будет рожден в королевских покоях Уайтхоллского дворца, даже если мои роды придутся на самый медовый месяц глупенькой португалки!..

Круто развернувшись, Барбара с горящими глазами выбежала из комнаты.

Ей не терпелось поскорее сообщить королю о своем решении: когда придет время, ее ребенок должен появиться на свет в Уайтхоллском дворце!

Подошло Рождество. Карл со смехом отклонял все разговоры Барбары о том, где ей рожать. Как-никак до родов было еще шесть месяцев, а он никогда не позволял событиям столь отдаленным омрачать радости сегодняшнего дня.

Подготовка к предстоящей женитьбе шла своим чередом. Судя по всему, к весне португальская невеста должна была прибыть в Англию.

Мысль о ней — как и о всякой новой женщине — волновала короля, но то было волнение, связанное с будущим, а в настоящем надо было все время ублажать и успокаивать Барбару.

Она продолжала настаивать на родах во дворце, и Карл уже спрашивал себя, не зря ли он пожаловал ее мужу столь высокий титул: ведь, как известно, когда даруешь малое, от тебя ждут потом большего.

Иногда, правда, ему все же удавалось напомнить Барбаре, что он король, и он очень надеялся, что с прибытием королевы это будет получаться у него чаще.

Однако и это тоже было делом будущего.

Сейчас же страна отмечала веселое Рождество — самое веселое после возвращения короля в Англию, — ведь в прошлом году праздник для него омрачила смерть любимого брата Генриха и сестры Марии. Теперь Карл с особым удовольствием возрождал искорененные пуританами рождественские и крещенские обычаи и шумные застолья.

Под новый год случилась новая печаль: умерла Елизавета Богемская — родная тетка Карла, жившая при его дворе. Он присутствовал при ее кончине, и ее последние слова были обращены к любимому племяннику.

Это событие безмерно огорчило Карла: он дорожил семейными узами, разорванными так жестоко в годы его юности, и всегда глубоко переживал утрату близких.

Кроме того, он любил свою тетку.

«Как мало нас осталось, — размышлял он. — Джеймс, матушка да Минетта — вот и вся родня...Матушка стала уж слаба, Минетта никогда не отличалась завидным здоровьем... Что ж, останемся только мы с Джеймсом?»