Избранница Теней - [26]

— Души имеют неприятную привычку пытаться вселиться в того, кто их вызвал.

— Ничего, Тени им не позволят.

— Осторожнее, Доран, — вдруг серьезно проговорил Видар, — я пока не понимаю, что происходит. Но подобные всплески означают лишь то, что появился кто-то сильный. Очень сильный. И это не всегда во благо. Порой после такого вспыхивали войны.

— Меньше всего мне сейчас нужна война, — кивнул Король Теней, — поверь, я не меньше твоего ценю спокойствие и мир.

— Ой ли? Тот, кто продался Хаосу, не может мечтать о мире.

— Я заплатил цену за счастье моего народа.

Видар поднял ладони вверх, как бы говоря, что не собирается спорить. И первым поднялся, потянулся.

— Удачи, Доран. Найди свою женщину и прекрати нервировать жителей Пустоши.

Голос его стал напоминать клекот птицы, за спиной развернулись огромные перистые крылья, с которых стекали ручьи пламени. Каждый взмах их сопровождался мерным шумом и мириадами искр. Миг, и перед Дораном сидел Феникс во всей огненной красе. Покосившись круглым красным глазом на Короля, он взлетел и вскоре превратился в яркую точку вдалеке. Оставив Дорана наедине с мыслями и сомнениями.

Проблема вызова душ была вовсе не в том, что те потом не желали возвращаться обратно в Хаос. И, кстати, Видар не совсем правильно назвал их. Души у людей, а у фейри — сгустки памяти и энергии. В Авельхайме они отправлялись в Хаос, где проводили вечность. Понятное дело, что многие из них мечтали вернуться хотя бы ненадолго.

Но главная проблема состояла в том, что временное возвращение душ нарушало порядок в Хаосе. Да, звучит странно, но так оно и было. Тем, кто ушел, место за Гранью. И ни к чему их тревожить. Поэтому вызывавший обычно расплачивался частью жизненной энергии. Последний раз Доран вызывал души несколько сотен лет назад, но до сих пор помнил ту пустоту внутри, что долго еще не проходила. И временный упадок магии.

Пойдет он на это сейчас, чтобы вернуть Рору? Да, потому что ей необходимо завершить энергетическую привязку к нему и начать учиться управлять своими силами. Иначе в итоге Рору может просто разорвать на части от нестабильной магии внутри. Такое редко, но случалось. Он пытался сказать это Роре, но каждый раз она просто исчезала.

В Руадх Доран вернулся мрачный и все решивший для себя. Коротко выслушал советника и спустился в подвалы дворца. В самую нижнюю часть, где мрак и холод едва разгонялись фонарями. Лишь в одном месте все ярко освещалось. В зале, где стены пестрели от заклинаний, в которые вкачали огромное количество сил. В зале, где на полу была расчерчена сложная пентаграмма из ярко-зеленых линий. А в центре уже сидел Хаос, ради разнообразия принявший вид грифона с мощными когтистыми лапами.

— Тени передали мне твое решение, — проговорил он. Полупрозрачные когти при этом делали движения, словно царапают пол.

— Король, ты понимаешь, на что подписываешься?

— Я вызову пять душ. Этого будет достаточно для усиления Охоты настолько, чтобы она нашла в Пустоши Рору.

— Пять, — прорычал Хаос, — пять — это нормально. За каждую душу — год жизни, Доран. И один день ослабления магии. Я дам тебе пять душ на одну гонку Охоты. Выберу тех, кто при жизни был сильными фейри.

Потом подумал и добавил:

— Тоже хочу увидеть Аврору. В ней часть меня.

Сам ритуал не был сложным. Основа его лежала в вырезанных вокруг заклинаниях, в пентаграмме и в присутствии Хаоса. От Дорана требовалась лишь кровь, что тонкими струями бежала по зеленым линиям и нужное заклинание.

Воздух в помещении постепенно остывал, на стенах кое-где выступил иней, а изо рта вырывался пар. Хаос неподвижно замер в центре пентаграммы, а вокруг него медленно проступали полупрозрачные фигуры. И в одной из них Доран вдруг узнал Комину. Именно она первой поплыла к границе пентаграммы, когда заклинание прозвучало до конца. Легкий шелестящий голос наполнил холодную комнату:

— Протяни мне руку, Доран.

— Зачем?

Комина не могла ему навредить, но такая просьба несколько смутила Короля.

— Я не утратила провидческих способностей. И всегда хорошо относилась к тебе. Дай мне руку.

Остальные души продолжали оставаться возле Хаоса. И Доран, поколебавшись, все же коснулся пальцами протянутой руки. Прикосновения не ощутил, но его бросило в омут предсказания. Комина решила показать ему то, что увидела сама.

Его спальня во дворце Руадха, непривычно заполненная фейри: маги и целители, Тени, перепуганная Аерона, цепляющаяся за Арин. И все вокруг постели.

Женский крик, полный такой боли, что внутри все выворачивает от страха.

Аврора… имя загорается внутри и начинает обжигать.

Почему она так кричит? Фейри рожают трудно, но не так, чтобы это было настолько страшно.

Обрывки голосов доносятся как сквозь вату:

— …вторые сутки…

— …слишком сильные…

— Влейте в нее еще магии, она слабеет.

— Дора-а-а-ан! — отчаянный вопль, переходящий в хрип.

Почему она так кричит? Почему?

— Дора-а-а-ан!

Его оттесняют новые целители. Почему их так много вокруг? Обычно достаточно одного, максимум двух. А тут минимум двадцать.

— Держите ее!

— Королева… да, вот так, тужьтесь, еще сильнее.

— Опять истощение. Джиоллэйдх, снова кровотечение.