Избранница Серых холмов - [7]

Вели церемонию всегда мужчины. Старейшина нашего народа, черноволосый Бранн, не утративший этой особенности, даже перешагнув пятисотый день рождения, по-юношески свободно взошёл на помост, поклонившись народу и лишь затем королевской ложе, начал Ритуал Прощания.

Его помощники, четверо юношей, одетых в светло-жёлтые туники, расставили по алтарю голубые и зелёные толстые свечи. Бранн самолично зажёг их от деревянного посоха и, глазами выцепил меня из толпы.

Это было несложно. Как по положению, так и по наряду, я выделалась среди собственного народа, который уже не станет частью моего будущего.

Кхира сопровождала меня на помост, время от времени поправляя шёлковую накидку изумрудного цвета, закреплённую брошью с драгоценным глазком, на правом плече.

Бранн кивнул мне и громко пробасил в сторону толпы:

— Дикий Бог возвратится скоро во чрево Матери, а Богиня-Мать станет старухой. Колесо Года проворачивается, земля постепенно умирает день за днём.

Голос старейшины затерялся в шелесте листвы. Деревья одобряли Ритуал и благословляли меня на путь. У Жиннивер появился ещё один повод скорее отправить меня с глаз долой.

Теперь настала моя очередь говорить:

— Я охотно последую за древними богами во тьму, где они будут присматривать за мной, защищать и хранить меня.

И задула поднесённую голубую свечу, символ грядущих осенних дождей, смоющих мои следы.

Собственно, на этом основная часть заканчивалось и начиналось празднование. Бранн дал знак королеве, и Жиннивер с помощью служек поднялась к нам. От неё пахло как обычно, зеленью и пряными травами, да так сильно, что мне захотелось отодвинуться и зажать нос.

— Я как проводник воли Богини достигла своей самой сильной ступени, — пропела она. — И отправляю тебя, Меви из рода Леонориев, в путешествие без возврата.

Опустившись на колени на бархатную подушечку и склонив голову. я, скрипя зубами, произнесла:

— Мудрейшая Богиня, я прошу твоего благословения.

— Даю тебе его, — торопливо и с явным облегчением ответила Жиннивер и отошла, чтобы спуститься с помоста.

— Позвольте попрощаться с народом, ваше величество.

Я подняла голову, и наши взгляды скрестились. Светло-зелёные глаза королевы метали молнии, но на губах играла благостная улыбка.

Отказать мне королева не имела права, и именно моя готовность сказать речь и то, как я посмотрела на неё, тревожило Жиннивер сильнее самой «глупой речи».

***

Позволив мне начать, Жиннивер тем не менее позаботилась, чтобы я «не утомляла гостей».

Бранн поддержал её, пробасив, что бывшая наследница не в себе от выпавшего на её долю счастья.

— Не каждый отправляется к сидам для того, чтобы остаться в «подземных чертогах», — миролюбиво закончил старейшина, оттесняя меня к ступеням.

— Пусть говорит! — выкрикнул нездешний голос, да так громко, что всё разом стихло. Даже листва ясеней перестала шуметь и застыла, прислушиваясь.

Я с сомнением посмотрела в сторону королевской ложи, не веря своим ушам: не подвели ли?

Нет, всё верно. Арлен из рода Рокси встал в полный рост, скрестив руки на груди, и смотрел на Жиннивер тяжёлым взглядом, под которым мачеха съёжилась, сделавшись похожей на нашкодившую служанку.

— Закон должен быть соблюдён, — произнёс фейри, переведя взгляд на Бранна, и тот, несмотря на прямую спину и гордую посадку головы, чуть заметно вздрогнул и спрятал руку, сжимавшую посох власти, за спину.

— Безусловно, — Жиннивер засуетилась и кивнула мне с мягким укором в глазах. Мол, конечно, ты можешь говорить всё что угодно, это ведь уже ничего не изменит.

Тишина подбодрила меня и побудила действовать. Вздохнув и закрыв глаза, я настроилась и начала. Говорить долго смысла не имело, как и вызывать жалость.

Наследница трона должна выступать с речью, чтобы побудить подданных вспомнить, что именно она имеет право на престол отца. А та, что сейчас занимает его, этими правами не обладает.

— Разве можем мы сами решить, кто придётся по душе Благому Двору? — спросила я в конце и, открыв глаза, обвела присутствующих взглядом, стараясь не смотреть на Жиннивер. — Разве не мудрее будет предложить ему выбор?

— Кого же вы предлагаете, арта, отправить вместе с вами? — произнёс всё тот же нездешний голос, принадлежавший чужестранцу. Арлен из рода Рокси покинул королевскую ложу и через расступившуюся толпу подошёл к помосту.

Я видела его синие глаза очень близко, казалось, фейри пытается проникнуть в мои мысли и решить, что за игру я затеяла.

— Уну из рода Деев, — ответила я то, что давно срывалось с языка, и принялась всматриваться в окружающих, пока не нашла её.

Дочь мачехи стояла позади основной толпы, допущенной на Ритуал Прощания, и совсем не интересовалась происходящим. Казалось, я слышу тихий переливчатый смех той, которая должна занять моё место, но он оборвался, едва Уна услышала своё имя, произнесённой той, что никак не должна была его говорить.

Смех замер на устах, и девушка в недоумении уставилась на меня.

— Мы занимаем одно место, одна из нас уйдёт с сидами, другая вернётся и в будущем станет править. Но решить это должны не мы, а они, — мой голос окреп и звучал чисто, будто кто-то другой излагал свою волю через меня.