Избранница Павла - [138]

Ничто не может длиться вечно. И пытки стального характера все же, наконец, закончились. Павла мысленно мелко вдрагивала от ужаса и омерзения. Говорить ей ничего не хотелось. В это время начались другие сцены. Вот калейдоскоп очередной раз замедлился. Судя по положению солнца, в Кантоне был вечер. Павла немного успокоилась. Ветер приятно холодил лицо. Открытая машина везла нескольких советских пилотов вдоль реки. От воды веяло зловонием. Вдоль берега было привязано множество небольших плотиков с навесами.

"Ой, мамочки. Что же они твари со мной сделали? Ой, как стыдно. Вот гады-то…Поскорей бы проснуться. Только бы те страсти больше никогда не повторялись. Ой, как страшно! До сих пор ведь в душе вздрагиваю. А тут у нас что? Что это тут еще за "китайский лесосплав"? Хм. Да ведь это у них дома на плаву! Во дают! Прямо тут и живут что ли? Видать земли им не хватает… И, судя по запаху, гадят они тоже прямо тут. Мдаа. Скорее бы уже проснуться".

Новый сюжет был похож на один из уже виденных. Снова застолье, только на этот раз советских летчиков не видно. Хотя один вскоре все же нашелся в углу в состоянии полной расслабленности. Видимо сильно перебрал парень. Сигарный дым плотным облаком повис над столом. На банджо играет веснущатый американский парень. Павла опрокидывает стакан и чувствует, что пора посетить удобства. Ее сильно покачивает. Потыкавшись в разные двери, она, наконец, обнаруживает сортир. Судя по ощущениям на "малое удовольствие" организм Колуна категорически не согласен. Ей навстречу с широкой улыбкой на довольно-таки славянском лице вышел американский парень. Хлопнув по плечу, он на хорошем русском насмешливо выдал.

— Хей Пол! Береги штаны, товарищ! А то у меня запасных нет. Поэтому, давай, торопись.

— Да пошел ты Джек!

Вожделенная кабинка, наконец, захвачена, и наступает время напряженной медитации. В животе сердито бурчит. Взгляд, расслабленно разглядывающий непристойные карандашные картинки на двери кабины, вдруг следует за каким-то шорохом вниз. Внизу в широкой щели под дверью происходит, что-то интересное. Павла видит, как под дверь просовывается какая-то тетрадка. Голос Джека снаружи комментирует.

— На, держи, Пол! Это тебе, чтобы ты не уснул. Почитай, потом оценишь. Только вернуть мне в целости не забудь. Это тебе не тойлет-пайпэ! Окей?

— Сам играй в свой хоккей, а мы и к футболу привычные. Изыди, буржуйский чирий!

Павел, кряхтя, произносит еще пару каких-то неразборчивых ругательств, но берет тетрадь в руки. В тетради стихи. Часть из них написаны на русском, но с ятями и ижицами. Павла листает тетрадь, изредка вчитываясь. Стихи напоминают стиль поэтов Серебрянного века.

"Он из эмигрантов что ли? Джек, хм, а фамилия его как? Ага, вон на обложке что-то есть… ".

Страницы со стихами заканчиваются. Дальше идет какой-то конспект на английском. Мелькают формулы, и даже маленькие диаграммы. Английский Павла знала через пень колоду, поэтому вчитываться не стала. Тем более что сам читатель листал довольно быстро. Между двух листов тетради оказался вклеен сложенный вчетверо тонкий лист папиросной бумаги с каким-то чертежом. Чертежи читать Павла умела, и суть ухватывала быстро. Это был какой-то компрессор с крыльчаткой. Понять что-то еще было трудно. Вероятно, это был блок от какого-то компрессора или нагнетателя. Но самого читателя эти чертежи никак не заинтересовали. Пролистнув еще пару страниц и закрыв тетрадь, он занялся своим главным делом. Единственное ценное, что из этого Павла успела надежно выцепить, касалось фамилии и места учебы этого американца. На обложке было написано.

"Jacob Verbitski. Cambridge. Massachusetts Institute of Technology. Faculty of Engineering".

Павла отметила для себя, что этот Джек отлично подходит на роль информатора по реактивным движкам. Додумать ей не дали, новая сцена привлекла ее внимание. Перед ней маячили спины мужчин. Дальше было пустое пространство, а за ним виднелись знакомые лица американских парней. Они стояли молча, понурив головы. Высокий и уже немолодой мужчина поднял на руках две фотографии. Что-то сказал. С одной из фотографий с улыбкой глядело лицо Джека. Чей-то тихий голос кому-то рассказывал.

— Они в порту были. Принимали оборудование. Из них только Майкл вон уцелел, его сразу в больницу отправили. А эта группа "Мицубиси" как раз по порту с первого захода бомбы сбросила. Даже повторять не стали. Развернулись и скорее удирать подальше от берега. Наши их уже над морем догнали. Вот такие дела, ребята. А Боб этот еще в шахматы хорошо играл, помните.

"Угу. Боб в шахматы мог, а Джек стихи красивые писал. Веселый был парень, и с юмором. И не важно, что он какой-нибудь эмигрантский сынок. Вот такие дела у нас, ребята. Такие дела, что к японскому счету еще пара задолженностей сегодня добавилась. А перед таким зрелищем даже твой, Паша, разврат меркнет. Но это не значит, что тебе все позволено. А вам, «мультпрокатчики» хреновы я тоже ничего не забуду…".

...

Все опять поплыло вокруг, и Павла открыла глаза. Урчание мотора и сидящие спереди и сбоку сопровождающие. Сон закончился. Павла зевнула и протерла глаза.