Избранная проза - [96]
До обеда я расщеплял планки, затем, с отчаяния, принялся выпрямлять ржавые гвозди. Если так будет продолжаться и дальше, мне придется подыскивать другую работу, подумал я.
Пошел уже второй час, когда появилась женщина. На меня она даже и не взглянула. Солонина, которую она поставила передо мной, была еще теплой. Такое пренебрежение обидело меня. В конце концов, из-за какого-то сена и солнечной погоды не следовало забывать, что в дом приглашен плотник.
«Так я пойду, собираться», — сказал я.
Женщина наливала в кружку холодный чай.
Жидкость перелилась через край.
«Боже мой!» — выдохнула она.
«Мне же не с чем работать», — не шелохнувшись, заметил я.
Мне показалось, что женщина только теперь заметила меня.
Сверкнув глазами, белки которых особенно выделялись на загорелом лице, она спросила: «Не с чем работать?»
«Ну да, мне нужен подходящий строительный материал, ну, заготовки там, из ели, например, только сухие», — деловито высказывал я свои претензии.
Она же, вытерев стол, долго стояла с кружкой в руке, пытаясь, видимо, понять, о чем я говорю. Когда она наконец поставила кружку, я решил, что самое время продемонстрировать большую сговорчивость.
«Сосна тоже подойдет», — продолжил я.
Женщина словно вышла из оцепенения: «Мне кажется, кое-что можно найти».
Она бегом, впереди меня, устремилась в пристройку, где хранился корм для скота. В ее походке появилось нечто отчаянное. Как будто она наконец решилась расстаться с чем-то дорогим и долго хранимым. Она указала мне на чердак. Я поставил стремянку и полез наверх. Действительно, там находились аккуратно сложенные сосновые строительные заготовки. Они были заботливо пристроены в углу, на раскосах, в самом подходящем месте, обычно используемом для просушки сена. Я даже присвистнул:
«Черт возьми! Только большой хитрец мог так по-хозяйски заложить заготовки».
Снизу на меня сверкнули глаза женщины: «Это мой муж».
Потрогав дерево через слой пыли толщиной в палец, я сразу определил: хороший, добротный материал. Как жаль, подумал я, что фотографироваться почти всегда приходится в невыгодных условиях! Ее ефрейтор, снимись он здесь, произвел бы лучшее впечатление!
Когда я стал спускать вниз первую доску, мои глаза уже привыкли к темноте. Я хорошо различал рабочий халатик женщины, особенно то место, где он был довольно широко распахнут. Как только она взялась за доску, мне показалось, что дерево является не таким уж плохим проводником.
Женщина же была погружена в свои мысли. Она и не собиралась застегивать эти пуговицы. Когда она приняла на себя следующую доску, я почувствовал, как дерево оттолкнулось от чего-то упругого. Может, она плачет? Этого еще не хватало. Я уже собирался вспомнить самые крепкие ругательства, когда до меня дошло, что дерево пыталось передать мне смех женщины.
«Боже мой, — донеслось до меня, и я услышал ее счастливый смех, — как мы тогда дурачились! Я стояла здесь и подавала ему доски, а он… он вдруг так закашлялся… может быть, из-за пыли… во всяком случае, я рассмеялась… такой странный кашель… нет… не могу…»
Она засмеялась. Да, если тогда было лето и на ней был этот тесноватый халатик, то я мог бы поспорить на свой топор, что «странный кашель» ефрейтора был вызван отнюдь не пылью.
«Да-а, все это до сих пор стоит перед моими глазами, — продолжала кудахтать женщина, — как он замедлил шаг, спускаясь по стремянке, потом так закашлялся, что поскользнулся и упал… Вот здесь, на этом месте мы… он свалился».
Я выпустил доску из рук, откашлялся и выдавил из себя удрученно: «Хорошо еще, что ничего страшного не случилось».
Женщина медленно покачивала головой.
Она держала доску и глядела на меня. Было темновато, но вряд ли это было причиной того, что ее глаза вспыхивали зеленым огнем. И как надо было понимать то, что доску она взяла так нежно, будто обнимала что-то живое, нежное и легко уязвимое. Она положила доску, при этом я не услышал обычного стука, казалось, одна доска мягко прижалась к другой. Тогда, наверное, она вела такую же игру. Ведь ясно, что это была игра, а не работа! Я почувствовал, как вдруг наступило какое-то замешательство.
Жара здесь, под крышей, была убийственной. Я стряхнул рукой пот со лба и заметил сварливо: «Да, быть грозе!»
«Вот еще», — ответила женщина, протянув «о» в первом слове как-то очень высоко, по-кошачьи. Это настолько вывело меня из равновесия, что я чуть было не оступился и не свалился на нее. От одной только мысли о том, что она приняла бы это как должное, волнение сдавило мне горло.
Последняя доска застряла в углу между стропилами и подпоркой. Я с силой дернул ее, искоса посматривая вниз. Женщина стояла, расставив руки, готовая принять очередную доску. Мне показалось, что я начал раздваиваться. Я был готов поддаться искушению, да, собственно, я уже собрался это сделать, в то же время я презирал себя за это: неужели у меня вечно одно на уме!
В страшном замешательстве я направил весь свой гнев на доску. Резко рванув ее, я выкрикнул: «Ну и здоровая же дубина!»
Женщина опустила руки. Ее глаза с поволокой смотрели настороженно. Она только собралась поставить руки в боки, как снаружи донесся жалобный голосок: «Кис-кис-кис».
Сборник представляет советскому читателю рассказы одного из ведущих писателей ГДР Иоахима Новотного. С глубокой сердечностью и мягким юмором автор описывает простых людей, их обычаи и веками формировавшийся жизненный уклад, талантливо раскрывая в то же время, как в жизнь народа входит новое, социалистическое мировоззрение, новые традиции социалистического общества.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
Действие романа происходит в Чехословакии после второй мировой войны. Герой его — простой деревенский паренек Франтишек, принятый в гимназию благодаря исключительным способностям, — становится инженером и теплому местечку в Праге предпочитает работу на новом химическом комбинате далеко от столицы. Герою Мисаржа не безразлична судьба своей страны, он принимает близко к сердцу ее трудности, ее достижения и победы.
Добрый всем день, меня зовут Джон. Просто Джон, в новом мире необходимость в фамилиях пропала, да и если вы встретите кого-то с таким же именем, как у вас, и вам это не понравится, то никто не запрещает его убить. Тут меня даже прозвали самим Дракулой, что забавно, если учесть один старый фильм и фамилию нашего новоиспеченного Бога. Но речь не об этом. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими сочными, полными красок приключениями в этом прекрасном новом мире. Ну, не то, чтобы прекрасном, но скоро вы и сами обо всем узнаете.Работа первая *_*, если заметите какие либо ошибки, то буду рад, если вы о них отпишитесь.
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.