Избранная проза - [144]

Щиты противников ударились друг о друга, и лошадь под Хартмутом рухнула. Норманн упал на землю и скрылся среди мешанины сражающихся тел, словно камень в крутящемся потоке воды. Герлинт испуганно закричала. Она решила, что сын ее мертв. Теперь королева уже не думала о благородстве и принялась кричать, взывая об отмщении.

«Отомстите за моего сына! — кричала она. — Или здесь нет никого, кто отомстит за его позор, кто убьет Гудрун, виновницу всего этого?»

И нашелся один трусливый коварный человечишка, который бежал с поля боя под защиту стен замка и пытался теперь доказать свою храбрость на беззащитных женщинах. Гудрун увидела, как он, обнажив меч, бросился к ней. Если бы жизнь ее не переменилась и она оставалась только принцессой, то он убил бы ее, прежде чем она сумела вымолвить слово. Ведь достоинство королевской дочери запрещало ей кричать и звать на помощь. Но как служанка и прачка она уже поняла, что жить следует не только по правилам рыцарской чести, и потому в этот момент наивысшей опасности закричала изо всех сил. Хартмуту тем временем удалось вновь вскочить на коня. Истекая кровью, он был готов снова схватиться с противником, как вдруг услышал голос Гудрун.

«Горе тому, кто попытается поднять руку на принцессу!» — вскричал он. Жалкий трус испугался и исчез. Гервигу ничего не стоило бы прикончить раненого норманнского короля, но в благодарность за спасение своей будущей жены он пощадил жизнь Хартмуту, приказал взять его в плен и перевязать.

К счастью, воины были слишком увлечены боем и не видели схватки своего короля с Хартмутом, иначе тому нелегко было бы выбраться из этой свалки живым. Только крик Гудрун услышали всюду. Он заставил хегелингеров удвоить свои усилья в борьбе с отступающими защитниками замка. Ватэ был неудержим. Он первым пробился к воротам замка, разбил их и во главе своих воинов ворвался во двор. В то время как хегелингеры занимались грабежом и подбирали трофеи, вынося все, что казалось им достойным, грозный старик крошил своим мечом попадавшихся ему навстречу солдат, женщин, подростков, детей и стариков. Самые отважные рыцари не могли ему противостоять. Даже когда он нашел Гудрун и женщин ее свиты целыми и невредимыми, Ватэ все равно продолжал яростно рубить всех и все, что было норманнским, не пощадив даже неверную Герегард. Он бы убил и Ортрун, если бы Гудрун не спрятала ее среди своих фрейлин. Герлинт тоже попыталась укрыться в этой свите, но Ватэ нашел ее и, не колеблясь ни мгновения, тотчас отрубил ей голову.

Тогда Гудрун взмолилась:

«Приветствую тебя, Ватэ, и прошу: опусти свой меч, справедливость восторжествовала, но нужно прекратить бой. Всякий, кто будет теперь убивать, берет на себя новую вину».

Скрепя сердце Ватэ повиновался желанию Гудрун. Он готов был уничтожить всех норманнов до единого. Так хотел он отомстить за позор поражения и за смерть своего короля Хетеля. Но дочь этого короля предложила мир, и поскольку все ей повиновались, это спасло многих норманнов и хегелингеров от верной гибели.

После того как победители в этой достопамятной битве похоронили убитых и перевязали раненых, они заслужили и для себя несколько дней отдыха и потому возвратились назад в страну Хильды. Среди многих других пленников они привели с собой Хартмута и Ортрун. А корабли хегелингеров, зеландцев и воинов из страны мавров глубоко, по самые кромки бортов, осели в воду под тяжестью добычи.

Хильда встретила победителей с большим почетом. На берегу, под защитой вала, были разбиты тысячи белых шатров. На торжественный праздник победы прибыло три тысячи рыцарей в полном вооружении и не меньшее число женщин в богатых одеждах. Во всех концах лагеря певцы прославляли героические подвиги князей и рыцарей из Хегелингера, Зеландии и страны мавров. Самые искусные из них пели о вечной любви Гервига и великой верности Гудрун. Хильда чествовала и заключала в свои объятья всех прославленных рыцарей. Дольше всех обнимала она свою дочь. Много лет ждала ее королева. Выражая свою радость, она одаривала бедных, вдов, сирот, оставшихся одинокими матерей и отмечающих траур стариков, раздавая привезенные трофеи.

Но Гудрун понимала, что все эти богатства не способны утешить бедняков, и потому была грустна на празднике победы. Несмотря на радость встречи с близкими и приготовления к свадьбе с Гервигом, она не могла забыть, сколько крови было пролито, чтобы восторжествовала справедливость. Разве не было другого средства, кроме мести и братоубийства? С нетерпением ждала она, когда соберутся все повелители, чтобы отпраздновать победу многочисленными турнирами и торжественными пирами. Гервиг тоже спешил домой, где его уже давно ожидали король и королева.

Наконец все князья собрались. Хильда открыла совет.

«Скажите нам, богатыри, — обратилась она к собравшимся, — как поступить с норманнами?»

Отвечал Ватэ: «Если мы их сейчас же не перебьем всех до одного, то вскоре жестокие мстители нагрянут на нашу страну».

Хитрый Фруотэ, наоборот, порекомендовал отпустить Хартмута в страну норманнов, с тем чтобы он управлял Нормандией как вассал Хильды и хегелингеров. Ортрун должна остаться заложницей в свите Хильды.