Изборник - [51]

И въ единъ от дьнии шьдъшю къ тому благому и богоносьному отьцю нашему Феодосию, и яко въниде въ храмъ, иде же бѣ князь сѣдя, и се видѣ многыя играюща прѣдъ нимь: овы гусльныя гласы испущающемъ, другыя же оръганьныя гласы поющемъ, и инѣмъ замарьныя пискы гласящемъ,[74] и тако вьсѣмъ играющемъ и веселящемъся, яко же обычаи есть прѣдъ князьмь. Блаженыи же, бѣ въскраи его сѣдя и долу нича и яко малы въсклонивъся, рече къ тому: «То будеть ли сице на ономь свѣтѣ?» То же ту абие онъ съ словъмь блаженааго умилися и малы просльзиси, повелѣ тѣмъ прѣстати. И оттолѣ, аще коли приставите тыя играти, ти слышааше блаженаго пришьдъша, то повелѣвааше тѣмъ прѣстати от таковыя игры.

Однажды пришел к князю благой и богоносный отец наш Феодосий и, войдя в палаты, где сидел князь, увидел множество музыкантов, играющих перед ним: одни бренчали на гуслях, другие гремели в органы, а иные свистели в замры, и так все играли и веселились, как это в обычае у князей. Блаженный же сел рядом с князем, опустив очи долу, и, приклонившись, спросил у него: «Вот так ли будет на том свете?» Тот же умилился словам блаженного и прослезился и велел прекратить музыку. И с тех пор, если, пригласив к себе музыкантов, узнавал о приходе блаженного, то приказывал им прекратить игру.

Многашьды же пакы, егда възвѣстяхуть приходъ тому блаженаго, то же, тако ишьдъ, того сърѣташе, радуяся, прѣдъ двьрьми храму, и тако вънидоста оба въ храмъ. Се же, яко же веселяся, глаголаше преподобьному: «Се, отьче, истину ти глаголю: яко аще быша ми възвѣстили отьця въетавъша от мьртвыихъ, не быхъ ся тако радовалъ, яко о приходѣ твоемь. И не быхъ ся того тако боялъ или сумьнѣлъ, яко же преподобьныя твоея душа». Блаженыи же то же: «Аще тако боишися мене, то да сътвори волю мою и възврати брата своего на столъ, иже ему благовѣрьныи отьць свои прѣдасть». Онъ же о семь умълъче, не могыи чьто отвѣщати къ симъ, тольми бо бѣ и врагъ раждьглъ гнѣвъмь на брата своего, яко ни слухъмь хотяше того слышати.

И много раз впоследствии, когда сообщали князю о приходе блаженного, то он выходил и радостно встречал его перед дверями хоромов своих, и так оба входили в дом. Князь же как-то сказал преподобному с улыбкой: «Вот, отче, правду тебе говорю: если бы мне сказали, что отец мой воскрес из мертвых, и то бы не так обрадовался, как радуюсь твоему приходу. И не так я боялся его и смущался перед ним, как перед твоей преподобной душой». Блаженный же отвечал: «Если уж так боишься меня, то исполни мою волю и возврати своему брату престол, который передал ему благоверный отец». Промолчал князь, не зная, что отвечать, так ожесточил его враг против брата, что и слышать о нем не хотел.

Отьць же нашь Феодосии бѣ по вься дьни и нощи моля бога о христолюбьци Изиславѣ, и еще же и въ ектении веля того поминати, яко стольному тому князю и старѣишю вьсѣхъ, сего же, яко же рече, чрѣсъ законъ сѣдъшю на столѣ томь, не веляше поминати въ своемь монастыри. О семь же едъва умоленъ бывъ от братиѣ, повелѣ и того съ нимь поминати, обаче же пьрьвое христолюбьца ти тъгда сего благаго.

А отец наш Феодосий дни и ночи молил бога за христолюбца Изяслава и в ектении велел упоминать его как киевского князя и старшего надо всеми, а Святослава — как мы говорили, против закона севшего на престол, — не велел поминать в своем монастыре. И едва умолила его братья, и тогда повелел поминать обоих, однако же первым — христолюбца, потом же и этого, благого.

Великыи же Никонъ, видѣвъ таковое съмятение въ князихъ суще, отъиде съ инѣма дъвѣма чьрьноризьцема въ прѣжереченьти островъ, иде же бѣ манастырь съставилъ,[75] и блаженому Феодосию мъного того моливъшю, яко да не разлучитися има, донъдеже еста въ плъти, и не отходити ему от него. Обаче онъ не послушавъ его о томь, нъ, яко же рече, отъиде въ свое мѣсто.

Великий Никон, видя княжеские распри, удалился с двумя черноризцами на прежде упомянутый остров, где в прошлом основал монастырь, хотя много раз умолял его блаженный Феодосий не разлучаться с ним, пока оба живы, и не покидать его. Но не послушал его Никон и, как мы сказали, ушел на свое прежнее место.

Тъгда же отьць нашь Феодосии, напълнивъся духа святааго, начатъ благодатию божиею подвизатися, яко же въселити тому въ другое мѣсто, помагающу тому святому духу, и цьркъвь же велику камениемь възградити въ имя святыя богородиця и приснодѣвыя Мария. Пьрьвѣи бо цьркъви древянѣ сущи и малѣ на приятие братии.

Тогда же отец наш Феодосий, исполненный духа святого, задумал по благодати божьей переселиться на новое место и, с помощью святого духа, создать большую каменную церковь во имя святой богородицы и приснодевы. Марии. Старая же церковь была деревянной и не могла вместить всей братии.

Въ начатъкъ же таковааго дѣла събьрася множьство людии, и мѣсто на възгражение овѣмъ ова кажющемъ, инѣмъ же ино, и вьсѣхъ не бѣ подобьно мѣсто княжю полю, близь прилежащю. И се по строю божию бѣ благыи князь Святославъ туда минуя и, видѣвъ многъ народъ, въпроси, чьто творять ту. И яко же увѣдѣвъ и съвративъ коня, приѣха къ нимъ, и, яко от бога подвиженъ, показа тѣмъ мѣсто на своемь поли, веля ту възградити таковую цьркъвь. Се же яко же и по молитвѣ тому самому начатъкъ копанию положити. Бѣаше же и самъ блаженыи Феодосии по вься дьни съ братиею подвизаяся и тружая о възгражении таковаго дому. Обаче аще и не съвьрыии его живъ сы, нъ се и по съмьрьти того, Стефану приимъшю игуменьство и богу помагающю тому молитвами преподобьнааго отьца нашего Феодосия, съвьрыпено дѣло и домъ съграженъ. Ту же братии преселивъшемъся, и онъдеже малу ихъ оставъшю и съ тѣми прозвутеру и диякону, яко же по вься дьни и ту святая литурьгия съвьрьшаеться.