Избавление от КГБ - [86]

Всем уже ясно, что рынок — не социализм, его по команде, насильно не построишь. Но надо найти золотую середину между стихийными процессами самосоздания предпринимательства, рыночных отношений и управлением программой преобразования командной экономики в свободную.

Теория говорит, что срочно нужна приватизация. Это правильно, меня смущает здесь слово «срочно». Что надо делать срочно, так это жестко пресечь «теневую», как сейчас говорят, «прихватизацию». И все же я убежден, что и при условии поддержки приватизации общественным сознанием процесс этот будет крайне тяжелым и долгим. Мы никак не можем по-настоящему начать «малую» приватизацию (торговли, бытового обслуживания, мелких предприятий). Проблема собственности на основные средства производства, и прежде всего на землю, до сих пор не решена даже в принципе. Даже в Нечерноземье, Сибири, где нет недостатка в земле… Надо сосредоточиться на этом и не форсировать пока насильно «приватизацию» крупных государственных предприятий. Важнее здесь заняться их разукрупнением, демонополизацией, обеспечить жесткие условия «коммерциализации» их работы. Обвальная, «по плану» приватизация приведет нас если не к новой социалистической революции, то к социальным взрывам точно, тем более если участие большинства населения будет в ней весьма условным.

Наше молодое ученое правительство прекрасно знает «назубок» теоретиков свободного предпринимательства. Кто спорит, конечно, нужны разгосударствление и приватизация практически всей экономики. Но делать это механически, из принципа, в соответствии лишь с буквой теории и без учета реальной структуры и состояния экономики, а главное социальных и психологических особенностей общества — по меньшей мере неразумно.

Конечно, реформе не хватает комплексности, различные ее направления не синхронизированы. В рыночные отношения мы устремились без налаженной налоговой системы, и в этом — одна из крупнейших ошибок правительства. Завышенные налоговые ставки, угнетающе действующие на производство, в условиях отсутствия сколь-либо действенной налоговой инспекции создают побудительные мотивы и открывают широкий простор для поиска разного рода налоговых лазеек и утаивания своих доходов. Широкий «бартер» и передача неучтенных сумм денег в конвертах из рук в руки становятся для предпринимателей более популярной формой расчетов, чем нормальная торговля и перечисление средств на банковские счета. Налоговая инспекция существует разве что на бумаге. По крайней мере, это все еще «социалистическая», но не налоговая инспекция государства с рыночной экономикой.

Отсутствие эффективной налоговой системы имеет и далеко идущие негативные социальные последствия, не позволяя решать болезненные вопросы имущественной дифференциации. Здесь может помочь лишь такая налоговая система, которая, с одной стороны, не подрывала бы стимулов к труду и предпринимательской деятельности, а с другой — предоставляла возможность для создания социальных амортизаторов и снятия в общественном сознании болезненных ощущений типа: «Богачи — богатеют, бедняки — беднеют».

В выступлениях представителей правительства России в последнее время появилось немало прежде у нас не использовавшихся терминов из лексикона макроэкономической политики, и это не может не вызвать уважения. Но куда-то исчезло одно из ключевых слов — «производство». Цифры Госкомстата России, и тем более жизнь, фиксируют такие тенденции, на фоне которых оптимистические рассуждения правительства о стабилизации курса рубля по отношению к доллару выглядят блефом для простаков. Как может «укрепляться» рубль, когда производство падает, а эмиссия продолжается. Относительное снижение ее темпов может говорить только о снижении темпов инфляции, но никак не укреплении рубля. Но ведь и этого «снижения» нет.

Повышение цен при монополии производителя стало стимулом не роста, а сокращения производства. Рост доходов, причем — огромный, отмечен не в производящих, а в перераспределяющих отраслях.

Но при всех ошибках и огрехах (а не ошибается тот, кто не работает) правительство Бориса Ельцина заслуживает поддержки. Хотя бы потому, что альтернатива ему выглядит уж слишком угрожающей.

Но прежде всего правительству не мешало бы поручить «поддержку» от самого себя в других высших эшелонах власти.

В российском руководстве разногласия столь очевидны, что порой кажется, будто Президент, вице-президент и Председатель Верховного Совета России, не говоря о других, принадлежат к разным «командам».

Конечно, этот «взгляд со стороны» может кого-то раздражать. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Много есть тем, на которые можно было бы еще порассуждать. Но зачем?

Этих «рассуждений», предложений было больше чем достаточно. 31 мая 1991 года, в разгар избирательной кампании за пост Президента России, я отвечал на вопросы «Комсомольской правды».

«— Где выход?

— Думаю, этот выход — возвращение к политике здравого смысла. Многие наши беды проистекают от неумения осознать диалектику переходного периода, в котором находимся. Одни ничего не хотят менять, другие — все поменять быстрей… Считаю, при нашем масштабе страны не нужны резкие движения. Они требуются, когда надо ломать, что и сделал Горбачев (потом, правда, начались колебания и шараханье). Потом эстафету подхватил Ельцин, разбивая позиции «вчерашних». Но пора думать и о созидании, тонко сочетая старое и новое, чтобы не развалиться.