Избавление от КГБ - [34]

А. Котенков от имени Комитета также призвал депутатов утвердить закон. Однако сделать этого так и не удалось. На заседании, как это часто бывало в Верховном Совете в те дни, не оказалось кворума.

Кворум собрался только 3 декабря. Заседание Совета Республик прошло без помпы и вызвало вялый интерес у журналистов. Между тем этот день можно считать в каком-то смысле историческим. В 13 часов 13 минут с принятием Закона «О реорганизации органов госбезопасности» КГБ СССР официально прекратил свое существование. Как я надеялся, чтобы никогда не возродиться вновь.

5. Децентрализация

Сосредоточение власти в центре, где скрещиваются все линии, не просто создает хаос. Избыток этих линий вызывает чувство безысходности и на периферии, откуда они исходят.

Сирил Паркинсон

Децентрализация органов безопасности в наименьшей степени зависела от моей воли или воли любой другой организации и политика. Даже если бы я очень хотел помешать децентрализации (хотя такого желания у меня никогда не было, я всегда считал децентрализацию благом), я не смог бы этого сделать. Ослабление централистского начала и усиление суверенитета республик шло во многом объективно.

Страна находилась на перекрестке двух исторически неизбежных процессов. С одной стороны, неизбежным был распад имперского сверхцентрализованного, основанного на насилии Союза. С этой точки зрения я рассматривал стремление республик к самостоятельности и независимости как явление прогрессивное.

Но, с другой стороны, столь же исторически неизбежен мировой интеграционный процесс. От него не спрятаться. Его не остановишь. С этой позиции сепаратизм и все с ним связанное — реакционно и исторически обречено.

Очень сложно плавно перейти от одного процесса к другому. Все равно что на ходу перескочить в вагон встречного поезда.

В подходе к проблемам взаимоотношений между центром и республиками и децентрализации спецслужб я исходил, как теперь оказалось, ошибочно, из того, что Союз в той или иной форме, пусть самой слабой и аморфной, будет сохранен. Основания для подобного осторожного оптимизма давали события послепутчевых дней, особенно — решения Съезда народных депутатов СССР, который собрался на внеочередную сессию в начале сентября и где прозвучало совместное заявление Президента СССР и лидеров республик.

Я прекрасно сознавал, что процессы в сфере национально-государственного устройства страны первичны по отношению к любым шагам по реформированию КГБ. Мою позицию по этому вопросу в первые дни пребывания в должности можно проиллюстрировать выдержками из стенограммы выступления на совещании руководителей республиканских комитетов госбезопасности, которое состоялось 5 сентября:

«До путча главным было противоречие между жаждой демократического реформирования экономики, общества, которое проявлялось в большинстве республик — иногда стихийно, иногда организованно, — и фактическим саботажем, сопротивлением реформам со стороны центральных структур власти. Это главное противоречие и привело страну в то состояние развала и хаоса, в котором она сейчас, к сожалению, находится… Вместе с тем — я думаю, вы со мной согласитесь — основное препятствие, с устранением которого только и может начаться выход из кризиса, не только не устранено, но, наоборот, значительно увеличилось. Речь идет о развале Союза. К сожалению, путчистам, если можно так выразиться, удалось достичь главной цели: сорвать подписание Союзного договора, выработанного в результате ново-огаревского процесса. Своими действиями они активизировали процесс распада Союза.

Совершенно очевидно, что виноваты здесь не только путчисты с их субъективными намерениями и действиями, есть объективная основа для распада Союза. Из-за идиотизма идеологов его сохранения силой. А силой Союз сохранить нельзя. Прежнего Союза фактически не существует. Нет и не может быть никаких возможностей восстановить его сверху, какими бы грозными ни были решения парламента и Съезда народных депутатов. Это все бесполезно. Есть только один путь, который предложен в Заявлении Президента и высших руководителей республик. Это путь добровольного союза суверенных государств, в котором каждое из них самостоятельно определяет формы своего участия в Союзе. Нужно все поставить на естественную, нормальную основу, когда первичным мы считаем не Союз, а республику. И республики в результате совпадения взаимных интересов договариваются о каком-то объединении, где формы, степень связей уже не имеют большого значения.

Причем надо совершенно четко себе представлять, что без Союза и вне Союза подавляющее большинство республик, может быть, за редким исключением (сюда можно отнести прибалтов, и то у них будут определенные сложности), в ближайшее время просто развалится. Существовать республикам самостоятельно, изолированно, сепаратистски, вне какого-то союза — это иллюзия… Нетрудно себе представить, что вавилонское столпотворение, о котором мы все наслышаны из библейских сказаний, покажется в этой ситуации просто раем земным. Союз объективно необходим. Но еще раз повторяю: возможность его сохранения существует только одна — добровольное согласие республик и никакого давления сверху».