Избавители звезд - [38]

Она не сказала, как Лев поклялся сделать её своей царицей и как она дрожала – не только от отвращения и гнева.

Стыд сковал ей язык, не позволил рассказать остальным, что Лев обещал нечто гораздо худшее, чем любой из них мог вообразить. Laa, это был даже не стыд – страх. Как бы они стали относиться к ней, если бы узнали, что она не только отдала Льву Джаварат, но и говорила с ним? Целовала его?

Вот почему она не могла говорить о зле, скрытом в Джаварате. О видении, о шёпоте. Для них она была девочкой с чистым сердцем. Совершенной в своих желаниях.

Страх. Стыд. Это были иглы, сшивавшие нитью её губы.

– Это было ожидаемо. – Сеиф раздражённо отмахнулся от её слов. – Того же он желал столетие назад. Вы полагали, он изменился? Что его желания ограничились бы Джаваратом и одним сердцем? Laa.

– Тогда мы должны отправиться во дворец. К трону, – сказала Лана, и никто не прокомментировал это её «мы». Она словно уже была частью всего происходящего. Словно нашла ветку на дереве zumra и удобно там устроилось, по-своему объединив банду.

– Но он не может занять трон, – заявила Кифа, морща лоб. – Это знает каждый ребёнок. Позолоченный Трон пускает к себе лишь кровь Сестёр или тех, кого они сами назначили.

Сеиф и Айя переглянулись.

– Возможно, – согласился Сеиф. – Однако же мы не знаем, каким знанием наделит его Джаварат, какую откроет лазейку, о которой знали Сёстры, а теперь узнает и он. Как бы то ни было, он был бы дураком, если б проник во дворец до того, как постигнет Джаварат. Я приказал моим сафи обыскать весь город, но тщетно. – Он стиснул зубы. – Пошлю ещё больше воинов.

Его голос звенел тревогой. Вокруг них затягивалась петля, и это была вина Зафиры.

– Я пойду. – Слова сами сорвались с её губ. Девушка откашлялась и вскинула голову, но поняла, что не может никому смотреть в глаза. – Я отправлюсь в Альдерамин. В Bait al-Ahlaam. Я найду фиал с кровью силахов и использую его, чтобы найти Альтаира, сердце, Джаварат и Льва до того, как он отправится во дворец. До того как он успеет сделать хоть что-то. Я всё исправлю.

«Невозможно». Эхо голоса Джаварата отдавалось в её разуме даже теперь.

Она отбросила насмешки фолианта. Может, список того, что ей предстояло, и был слишком длинным, но все эти четыре пункта были связаны между собой. В этом она была уверена.

– Okhti, нет, – прошептала Лана.

Но что она понимала? Лана могла войти прямо в сердце бунта, исцелить человека, но она не понимала, что такое настоящее бремя ответственности. Зафира годами заботилась о своих людях, давала им то, чего они заслуживали, всегда.

Всегда – до этого дня. До мига, когда Джаварат использовал её и говорил её голосом. До мига, когда она, как и сказал Сеиф, передала Льву Джаварат на серебряном блюдце. Зафира уставилась на свои руки, вспоминая, что они натворили в том ужасном кошмаре. Внезапно видение Джаварата перестало казаться таким уж неправдоподобным.

Она уйдёт на рассвете. Laa, она уйдёт прямо сейчас.

– Есть ещё кое-что, – сказала Кифа, обращаясь к Зафире. – Я как раз собиралась найти тебя… Смотри.

Советница взяла ящик с низкого столика и открыла. Сердца тускло мерцали в неверном свете светильников. «Нет…» Они казались темнее не из-за света.

Лана заглянула внутрь и тихо проговорила:

– Они умирают.

Сердце Зафиры пропустило пару ударов. Дышать было почти больно. Волшебство – вот ради чего она отправилась в это путешествие, ради чего покинула свой дом, свою жизнь, свою семью.

И теперь волшебство умирало прямо у неё на глазах.

В тот миг вошли они – все девять, одетые так богато и изысканно, словно вышли из мечты портного. Высший Круг Беньямина. Прекрасные, беспощадные, вооружённые и жестокие. Татуировки змеились вокруг левого глаза у каждого из них, отмечая те вещи, которые они ценили превыше всего. Да, Зафире казалось, что она слышала, как кто-то ещё бродит по дому, когда она впервые здесь оказалась, но думала, что ослышалась, ведь никто не присоединялся к ним в трапезах. Гордыня. Даже Сеиф не трапезничал с ними. Зафира сдержалась, пряча благоговение, которое уже почти отразилось у неё на лице.

Кифа произнесла мягко:

– Они заберут сердца.

Зафира моргнула, непонимающе глядя на воительницу. Слово «заберут» звенело в её голове.

Её первая мысль была о родителях Дина и Ясмин, о том, как они скрыли своего единственного сына, когда армия Деменхура пришла, чтобы забрать его, – за несколько месяцев до того, как их призвали в войско целителями.

«Небеса, да успокойся же!» Сердца не были её детьми. Они были всего лишь частью груза, ради которого она рисковала своей даамовой жизнью на кошмарном острове. Не больше.

– Разве это не мы должны хранить их? – непонимающе спросила девушка.

Кифа посмотрела на неё:

– Мы не можем быть везде одновременно. К тому же мы доверяем им самое простое задание. Проехаться верхом, забраться на несколько ступенек, сунуть сердце в пустую грудную клетку минарета. Khalas[25].

Её ухмылка стала шире, когда несколько сафи одарили её тяжёлыми взглядами.

Лана, которая забыла прикрыть рот, когда вошли сафи, наконец-то откопала чувство собственного достоинства.

– А это поможет сердцам не… – она осеклась, не в силах закончить вопрос.