Избавители звезд - [18]

её сильнее, чем когда-либо манил Арз.

Лана подошла к краю ванны.

– Ты очень красива, когда счастлива.

Зафира опустила голову на край ванны.

– Ну нет.

Его мягкий голос ласкал слух. «Я совсем не то имел в виду».

Часть её всегда знала, что тогда он солгал. Даже в тот миг знала, потому что мгновение между мраморными колоннами было слишком настоящим, ярким, наполненным слишком многими чувствами. Её разозлило то, с какой лёгкостью он солгал. С какой лёгкостью отмахнулся от неё и от себя самого.

– Но ты привлекла внимание принца!

В том-то и дело, правда? Её тянуло к Насиру так же, как его тянуло к ней, но, в конце концов, на Шарре не было толпы женщин, которые липли бы к нему. А вот теперь всё будет иначе.

– Как ты назвала его? Принц Смерти?

– Принц Смерти. Охотник Деменхура. Титулы не расскажут, каков человек на самом деле.

Зафира вздохнула:

– Как я могу быть счастлива, Лана? Я потеряла друзей на Шарре. Умми погибла. Нашего селения больше нет.

Мгновение Лана смотрела на руки Зафиры.

– И Дин тоже был среди тех друзей?

Зафира дёрнулась, брызнула водой себе в лицо, и Лана робко улыбнулась.

– У меня было предчувствие, когда я смотрела, как он идёт за тобой, поднимается вместе с тобой на корабль. Он никогда не был таким… таким же стойким, как ты. Ты будешь сражаться за нас даже из могилы. Ты бы убила за нас. А он был счастлив умереть за тех, кого любил.

Зафира изучала Лану – глубокую печаль в её словах, то, как влажно блестели её глаза. Милостивые снега, её сестра любила Дина – не так, как его любила сама Зафира, как одного из самых близких друзей. Не так, как сам Дин любил Лану – как заботливый старший брат. Нет, сильнее, глубже.

Там, где Зафира была тверда, Дин был мягок. Он всегда видел в мире лучшее, тогда как Зафира видела лишь тьму. Неудивительно, что Лана влюбилась в него.

– Сначала мы были в безопасности, – тихо проговорила Зафира, – а в следующий миг зазвенели тетивы.

Она знала, что никогда не забудет этот звук… и ужасную тишину, последовавшую за этим, – словно прервавшийся вздох. Пальцы сами собой сомкнулись вокруг кольца, которое она носила на золотой цепочке на груди, и Лана посмотрела на её руку.

– Мне очень жаль, – добавила девушка.

Горло Ланы сжалось. Она силилась найти слова, ведь скорбь, о которой писали в книгах, была лишь жалким осколком той боли, которую причинял реальный мир.

– Так должно было случиться, как бы я ни желала иного.

Может быть, если бы Зафира любила его… Если бы приняла его предложение. Вышла за него замуж.

Она отбросила эти мысли и поспешила сменить тему беседы:

– Как тебе удалось сбежать во время нападения?

– Миск, – ответила Лана всё ещё мрачно. С тяжёлым вдохом она скрыла свою скорбь. – Он был готов, когда пришли солдаты… словно знал всё наперёд. Несколько его друзей проводили халифа и sayyidi[18] Хайтама к их каравану.

Конечно же, Миск знал, ведь он был пауком Альтаира, посланным, чтобы шпионить за Охотником Деменхура. И разумеется, как шпион он получил известия, вот только, очевидно, слишком поздно, и успел увести лишь узколобого халифа и никого из людей. Неуместное ощущение предательства кольнуло её, словно то, что Миск узнал обо всём немного раньше, по-своему делало его участником этой резни.

Джаварат гудел. С мокрых волос девушки капала вода. Кап-кап-кап.

– Когда я хотела вернуться за Умми, Миск не позволил. А когда он пошёл за ней сам, её уже не было. Не было времени продолжать поиски – нам пришлось спешить во дворец.

Есть в пустыне такие пески, которые кажутся безобидными – пока не сделаешь шаг и они не провалятся под тобой, проглатывая ничего не подозревающих путников. Сильнее зыбучие пески затягивали тех, кто неистово боролся, и ослабляли свою хватку, лишь когда ты сдавался. Горе было похоже на зыбучий песок. Чем сильнее пытаешься вырваться – тем больше оно поглощает тебя.

Зафира отбросила полотенце в кресло и натянула свежую одежду.

– Я думала, будет больнее, – сказала Лана, пытаясь понять. Зафира уже подталкивала её к кровати.

– Когда пять лет назад мы похоронили Бабу, мы похоронили и часть Умми вместе с ним. Она была мертва так же долго, как и Баба. Она любила нас, но не так сильно, как Бабу, – мягко объяснила Зафира, сама пытаясь понять, почему сейчас чувствовала скорее облегчение, чем скорбь, а чувство вины было сильнее боли. – Баба был её жизнью. И мы служили ей постоянным об этом напоминанием.

Лана отвела взгляд.

– Не надо, – сказала Зафира, чуть сжав её подбородок. – Ты всегда оставалась рядом с ней и делала своё дело. Твоей вины нет, – в отличие от самой Зафиры, которая примирилась с матерью лишь для того, чтобы потом потерять. – Как вы здесь оказались? Как нашли меня?

Лана играла с крохотной дверцей в светильнике, заставляя тени изломанно танцевать по комнате.

– Арз ожил снова сразу же, как ты покинула Деменхур. И почти сразу пришли солдаты. Там был настоящий хаос, Okhti. Люди с криками разбегались, а потом всё просто… замерло. Некоторые люди обладают такой силой, да? Им достаточно просто появиться, и все вокруг теряют разум. Так было, когда пришла Амма Айя. Высокая, прекрасная, ирреальная. Я видела, как она помогала людям, уводила их в безопасное место. Ясмин затащила меня в нашу повозку, но я видела её. Амма Айя склонилась над юношей, упавшим навзничь, надавливала на его неподвижную грудь, а потом поднесла что-то к его носу. Когда мы добрались до дворца, я узнала, что тот юноша выжил.