Изабелла и Молли - [4]

— Вы, кажется, очень увѣрены въ успѣхѣ, сэръ Тони, — замѣтилъ послѣ краткаго молчанія маркизъ своимъ елейнымъ голосомъ. — Быть можетъ, у васъ есть охота нѣсколько основательнѣе подкрѣпить ваше мнѣніе? Какъ я уже сказалъ, я немного понимаю въ этихъ вещахъ, но мнѣ хотя бы по патріотическимъ побужденіямъ хотѣлось бы поддержать нашего человѣка.

— Сколько, маркизъ? — равнодушно спросилъ Тони.

— Скажемъ, 200.

Тони кивнулъ головой и отмѣтилъ пари на манжетахъ.

— Я долженъ уходить, — сказалъ онъ. — Встрѣчу ли я васъ и короля сегодня вечеромъ на маскарадѣ въ Альбертъ-холлѣ?

Маркизъ отрицательно покачалъ головой.

— Я не думаю, что его величество имѣетъ намѣреніе пойти туда. А я… — онъ снова пожалъ плечами, — я понемногу становлюсь слишкомъ старымъ для такихъ легкомысленныхъ удовольствій.

— Значитъ, до завтра? — распрощался Тони.

Когда онъ по дорогѣ домой по направленiю къ Пикадилли проѣзжалъ мимо Гарнетта, извѣстнаго театральнаго портного, какъ разъ растворились двери этого шикарнаго магазина, и на улицу вышла замечательно красивая и элегантная молодая дама. При видѣ ея Тони затормозилъ и подъѣхалъ къ краю тротуара.

Дама съ очаровательной улыбкой подошла къ дверцѣ автомобиля.

— Какъ мило, что я встретила тебя, Тони, — сказала она. — Ты бы могъ подвезти меня домой. Я какъ разъ хотѣла быть настолько легкомысленной, чтобы нанять автомобиль.

Онъ открылъ дверцы.

— Ты можешь уплатить деньги мнѣ, Молли, — сказалъ онъ. — Гопъ-ля, садись!

Она сѣла рядомъ съ нимъ, и подъ хриплый звукъ гудка большая машина въѣхала на шумную Лестеръ-скверъ.

— Какъ странно, что я именно здѣсь выудилъ тебя, — сказалъ Тони. — Я какъ разъ говорилъ о тебѣ.

— Обо мнѣ все время говорятъ, — сіяя отвѣтила Молли. — Надѣюсь, ты не говорилъ такія отвратительныя вещи, какъ большинство людей?

— Я сказалъ, что ты единственная дѣвушка въ Лондонѣ, волосы которой имѣютъ этотъ особый красноватый оттѣнокъ. — Тони безстыдно солгалъ, внѣшне сохраняя полное спокойствіе.

— Они дѣйствительно красивы? — спросила Молли. — Всѣ дѣвчонки думаютъ, что я крашу ихъ, а какъ разъ волосы — единственная часть моего тѣла, для котораго я не пользуюсь никакими средствами. Но что ты на самомъ дѣлѣ сказалъ, Тони? — добавила она послѣ короткой паузы.

— О, только хорошее! Можешь ли ты представить себѣ, что я могу сказать что-нибудь другое?

— Нѣтъ, — согласилась она, — для мужчины ты дѣйствительно очень милъ — въ этомъ нельзя отказать тебѣ. Но почему же ты такъ долго не былъ у меня?

Тони воспользовался моментомъ, когда очистился путь, чтобы пересѣчь улицу и завернуть на сравнительно мало оживленную Редженъ-стритъ.

— Меня это огорчило, — продолжала Молли. — Мнѣ безразлично — оказываютъ ли мнѣ вниманіе другіе или нѣтъ. Но съ тобой дѣло обстоитъ иначе. Я всегда считала тебя своимъ другомъ. Я думала, что ты, можетъ быть, немного не въ духѣ изъ-за… ну да, изъ-за Питера.

— Я принципіально никогда не критикую любовныя дѣла моихъ друзей. И если у тебя долго не былъ, то просто потому, что я былъ очень занятъ.

Лицо Молли просвѣтлѣло.

— Ты славный парень, Тони, — сказала она. — Приходи завтра ко мнѣ къ лэнчу, если тебѣ нечего дѣлать. Мы останемся наединѣ. Мнѣ хочется поговорить съ тобой по душамъ.

— Ладно, — сказалъ Тони. — Ты можешь дать мнѣ послѣднее указаніе относительно Лопеца. Завтра вечеромъ, какъ ты знаешь, рѣшится дѣло.

Молли кивнула.

— Питеръ увѣренъ въ томъ, что выиграетъ. Онъ абсолютно увѣренъ въ успѣхѣ.

— Мнѣ это тоже показалось, — кивнулъ Тони. — Я только что встрѣтилъ въ клубѣ Да-Фрейтаса, и онъ предложилъ мнѣ пари на 200 фунтовъ, и я не увѣренъ въ томъ, что этотъ джентльмэнъ выбрасываетъ на улицу свои деньги изъ сентиментально-патріотическихъ чувствъ.

Молли скорчила гримасу.

— Ты не выносишь его? — съ невиннымъ видомъ спросилъ Тони.

— Онъ свинья, — сказала Молли. Но послѣ краткаго молчанія она нерешительно добавила: — но не глупая свинья.

— Это двойное оскорбленіе, — замѣтилъ Тони.

Машина остановилась передъ домомъ Молли.

— Завтра я тебѣ разскажу о немъ побольше, — сказала Молли, подавая Тони руку. — Приходи пожалуйста не позже половины второго.

— Кушать я всегда прихожу аккуратно, — заявилъ Тони. — Это единственная добродѣтель, которая вознаграждается тутъ же на мѣстѣ.

II.

Было ровно 11 часовъ, когда Тони проснулся на слѣдующее утро. Онъ посмотрѣлъ на часы, зѣвнулъ, потянулся, провелъ пальцами по волосамъ и потомъ нажалъ на пуговку электрическаго звонка. Спустя короткое время дверь открылась, и послѣ легкаго стука въ комнату вошелъ пожилой, гладко выбритый человѣкъ съ лицомъ немного усталаго сфинкса. Онъ держалъ на подносѣ чашку чая. Моргая глазами Тони сѣлъ въ постель.

— Добраго утра, Спальдингъ, — сказалъ онъ.

— Добраго утра, сэръ Энтони, — отвѣтилъ тотъ. — Надѣюсь, что сэръ изволилъ хорошо спать.

— Очень хорошо, благодарю васъ, — сказалъ Тони. — Въ которомъ часу я, собственно говоря, пришелъ домой?

— Я думаю, вскорѣ послѣ четырехъ, сэръ.

Тони сдѣлалъ большой глотокъ и поставилъ чашку.

— Мнѣ сегодня страшно хочется пить, Спальдингъ. Былъ я совершенно трезвъ, когда вернулся домой?

Слуга засмѣялся.

— Полагаю, что да, — наконецъ сказалъ онъ.