Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак - [22]
Как бывает обычно в подобных обстоятельствах, каждый, боясь, что печальная участь постигнет и его, кричал так, словно это уже произошло; в толпе случилось сильное замешательство: все пытались сойти с помоста одновременно; люди рванулись к ступенькам, и те, не выдержав тяжести, затрещали. Хотя королеве и дамам, находившимся на каменных балконах дворца, ничто не угрожало, их тоже обуял панический страх; и тоща, по причине ли этого безрассудного страха или же чтобы не видеть ужасающей сцены, происходившей у них на глазах, они бросились было назад, в пиршественную залу, но позади плотной стеной стояли оруженосцы — пажи и слуги, а еще дальше толпился народ, который, пользуясь тем, что стражники и жезлоносцы кинулись к окнам, устремился в помещение, так что королева Изабелла, не в силах пробиться сквозь толпу, лишилась чувств и упала в объятия герцога Туренского, оказавшегося рядом. Король распорядился немедленно прекратить представление. Столы, уставленные второй переменой блюд, а также барьеры вокруг них убрали, и в зале стало намного свободнее. К счастью, все обошлось почти благополучно, только слегка помяли госпожу де Куси и королеве стало дурно. Ее отнесли поближе к окну, выбили стекло, чтобы побыстрее дать ей свежего воздуха, после чего она пришла в себя. Но королева испытывала такой страх, что выразила желание тотчас удалиться. Что до зрителей, находившихся во дворе, то некоторые из них лишились жизни и многие получили более или менее серьезные увечья.
Наконец королева села в свои носилки и в сопровождении более тысячи свитских кавалеров и дам направилась во дворец Сен-Поль; а король спустился на лодке до моста Менял и вместе с кавалерами, пожелавшими принять участие в турнире, который ему предстояло возглавить, поплыл вверх по Сене.
По прибытии во дворец король получил роскошное подношение парижских граждан, которое от их имени ему вручила депутация из сорока самых знатных горожан. Все они, словно в мундиры, были одеты в одинакового цвета суконное платье. На носилках под прозрачным шелковым покрывалом лежали драгоценные предметы, составлявшие подношение, — четыре кувшина, четыре таза и полдюжины блюд все из чистого золота весом пятьдесят марок.
Когда появился король, носильщики, одетые дикарями, поставили носилки посреди комнаты, и один из горожан, входивших в депутацию, опустился перед королем на колено и сказал:
— Любезнейший государь и благородный король! По случаю вашего счастливого восшествия на престол преданные короне парижские граждане преподносят вам эти драгоценности. Такие же дары они преподносят королеве Изабелле и герцогине Туренской.
— Спасибо вам! — ответствовал король. — Эти подарки действительно прекрасны, и мы всегда будем помнить тех, кто их преподнес.
В самом деле, такие же носилки были доставлены королеве Изабелле и герцогине Туренской. Подношение для королевы доставили во дворец два человека, наряженные один медведем, другой единорогом; здесь были сосуд для воды, два флакона, два кубка, две солонки, полдюжины кувшинов и полдюжины тазов — все это из золота самой высокой пробы, и серебро: дюжина подсвечников, две дюжины тарелок, полдюжины больших блюд и две чаши — все вместе весом триста марок.
Носильщики, доставившие подарки герцогине Туренской, были одеты маврами, в богатых шелковых нарядах, с черными лицами и белыми тюрбанами на головах, как у сарацинов или татар. Они принесли вазу, большой кувшин, две шкатулки, два больших блюда, две золотые солонки, полдюжины серебряных кувшинов, полдюжины блюд, две дюжины тарелок и столько же солонок и чашек — всего предметов из золота и серебра весом двести марок. А общая стоимость подарков, по свидетельству Фруассара, составила более шестидесяти тысяч золотых крон.
Поднося королеве сии великолепные дары, парижские граждане надеялись снискать ее благорасположение и склонить к тому, чтобы рожала она в Париже, ибо в этом случае поборы с них были бы уменьшены. Но получилось все наоборот: когда подошло время родов, король увез Изабеллу из Парижа, пошлины повысили, да еще отменили серебряные монеты достоинством в двенадцать и четыре денье, имевшие хождение еще со времен Карла V; поскольку эти монеты, монеты простолюдинов и нищих, перестали принимать, то многие лишились даже самого необходимого.
А пока королева и герцогиня Валентина обрадовались полученным подаркам и любезно поблагодарили тех, кто им эти подарки доставил. Потом они стали собираться на поле Сент-Катрин, где уже было приготовлено ристалище для рыцарских состязаний и устроены помосты для зрителей.
Из тридцати рыцарей, участвовавших в этот день в состязаниях и названных Рыцарями Золотого Солнца, потому что на их щитах было изображено лучезарное светило, двадцать девять уже ожидали в полном вооружении на поле. Явился тридцатый, и все опустили копья, приветствуя его; это был сам король.
Почти одновременно общий шум возвестил о появлении королевы. Она заняла место на приготовленном для нее возвышении; справа от нее села герцогиня Туренская, слева — мадмуазель де Невер.
Позади двух этих дам стояли герцог Людовик и герцог Жан, изредка обмениваясь между собою короткими репликами с той холодной учтивостью, которая свойственна людям, чье положение заставляет их скрывать свои мысли. Как только королева села, все прочие дамы, только и ожидавшие этой минуты, словно растеклись по отведенному для них пространству, которое тотчас запестрело золотыми и серебряными тканями и засверкало алмазами и драгоценными камнями.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Мир больших денег капризен. Еще вчера у Джека Арчера были престижная работа, шикарная любовница, репутация толкового юриста. Но неожиданно он потерял все, кроме таланта использовать человеческие слабости. Пытаясь вернуть прежнее везение, Арчер решается на большой блеф …
Во второй том входят следующие произведения: «Кнульп», «Курортник», «Степной волк».Повесть «Курортник» (1925 г.) — плод раздумий писателя о собственной жизни, о формах и путях преодоления конфликта между Духом и природой, личностью и коллективом.Перевод с немецкого В. Курелла.Комментарии Р. Каралашвили.Герман Гессе. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. Издательство «Северо-Запад». Санкт-Петербург. 1994.
В повести «О мышах и людях» Стейнбек изобразил попытку отдельного человека осуществить свою мечту. Крестный путь двух бродяг, колесящих по охваченному Великой депрессией американскому Югу и нашедших пристанище на богатой ферме, где их появлению суждено стать толчком для жестокой истории любви, убийства и страшной, безжалостной мести… Читательский успех повести превзошел все ожидания. Крушение мечты Джорджа и Ленни о собственной небольшой ферме отозвалось в сердцах сотен тысяч простых людей и вызвало к жизни десятки критических статей.Собрание сочинений в шести томах.
Самобытный талант русского прозаика Виктора Астафьева мощно и величественно звучит в одном из самых значительных его произведений — повествовании в рассказах «Царь-рыба». Эта книга, подвергавшаяся в советское время жестокой цензуре и критике, принесла автору всенародное признание и мировую известность.Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 6. «Офсет». Красноярск. 1997.