Из зоны в зону - [8]
В дверь постучали. Так стучит мать.
Коля представил Веру матери. Вскоре пришла сестра, а с ней жених Гена. Коля шепнул сестре:
— Скажи матери и Гене — о тюрьме ни слова.
— Надо ужин готовить, — мать закопошилась у холодильника, его наконец-то достали, — сейчас я пельменей настряпаю.
— Так, Никола, а выпить у тебя есть? — спросил Гена.
— Нет.
— Дуй в магазин. К «Юбилейному».
Рванул на остановку трамвая. «Как бы она не ушла».
Вернувшись, увидел: Вера стряпает пельмени.
И вот все за столом. Гена произносит тост.
Какой приятный портвейн…
Две пустые бутылки под столом. Вера переодевается в цветастый халат, и они выходят на лестничную площадку. В коридоре ни души, и Коля продолжает объясняться в любви. После портвейна, радушного приема и ласковых слов она улыбается.
— Вера, милая Вера, я будто в сказке, даже не верится, что приехала ты и я могу говорить то, что тыщу раз говорил мысленно: я тебя люблю…
Он говорил-говорил, глядя на улыбающуюся Веру, а она в мягких тапочках, держась руками за перила, сновала по ступенькам вниз-вверх, отвечая нежно-игривым взглядом.
— Вера, Вера, я не свыкся еще, что приехала ты и я могу дотронуться до тебя…
Медленно перебирая ногами, взошла на площадку. Он взял ее за плечи и прижал к груди.
— Верочка, Вера, — прошептал и поцеловал ее. — Верочка, — повторил и вновь прильнул к ее губам.
Внизу послышались шаги. По лестнице поднимался сосед. Поздоровались. Держа за руки, увлек ее в полумрак.
— Вера, Вера, неужели это ты! — повторял он, гладя ее по волосам…
Нацеловавшись, вернулись в комнату. Гена предложил еще по стопке и ушел.
Мать стала стелить постели. Куда положить Веру? Если на кровать, то что на пол себе стелить? Матрац один. Одежду? Перед гостьей стыдно. Веру класть на пол неудобно. А Гале где спать? С братом не положишь, на кровать к себе тоже. Кровать односпальная. И мать решила: пусть гостья спит с сыном на диване.
Вера легла в халате, но накрылась с Колей одним одеялом.
Заработал холодильник, — он тарахтел, как трактор, — и Коля, под прикрытием шума, положил руку Вере на грудь. Не убрала, и он осмелел: расстегнул на халате верхнюю пуговицу и хотел следующую, но Вера руку сняла.
Раз не разрешила расстегнуть халат сверху, решил попробовать снизу. Расстегнута нижняя пуговица, вот и другая. Третью не решился. Его рука заскользила по шелковым трусикам. Вера ровно дышит и руку не убирает. Оттянул резинку и стал снимать трусики, а чтоб ему было легче — она приподнялась. В этот момент холодильник в бешенстве затрясся и затих. Вера, опираясь о диван спиной и пятками — замерла, а он задержал руку. Но сколько в таком положении находиться, и он потянул трусики. Комнату наполнило легкое шуршание, и рука с трусиками замерла у Веры в пятках.
Мать вскочила с кровати и, перешагнув сестру, стала перед диваном.
— А ну-ка — вставай! Галя, ложись на его место!
Молча сменялись с сестрой местами.
Утром позвонил на работу.
— Сегодня беру ученический.
Вернулся в комнату и увидел: Вера проснулась, и ласково поздоровался. Она не ответила. И за завтраком молчала.
— Вера, Вера, что с тобой? Ты вчера была такая… а сейчас…
— Отстань…
После завтрака вертелся возле нее, стараясь развеселить, но она оставалась холодной.
Днем погуляли, а к вечеру Вера стала разговорчивее.
— То ли пойти на свидание? — сказала она.
— На какое свидание?!
— Да за мной с электрички парень увязался и проводил чуть не до самого дома. Назначил свидание на семь часов. Я сказала: не обещаю, а он упрашивал, и я предложила: если не приду сегодня, то завтра. — Она посмотрела на свои новые часы. — Через тридцать минут будет ждать.
— Как могла ты, идя к такому симпатичному парню, чью фотографию я тебе выслал, еще и с другим назначить встречу?
— Он тоже симпатичный и так сильно упрашивал, что я подумала: если Женя плохо встретит, уйду к нему. Ночевать-то где-то надо. Волгоград хочется посмотреть. Мамаев курган в особенности.
— Ну и как поступишь? Плохо тебя встретили? Пойдешь на свидание?
— Нет, встретили хорошо, — она улыбнулась, — не пойду.
Вскоре пришла мать и Галя с женихом.
— Так, — закричал Гена, раздеваясь, — в субботу едем в цирк и на Мамаев курган.
Вера обрадовалась и весь вечер была веселая.
Ночевать Галя пошла к сестре, Коля лег на кровать, мать постелила себе на полу, а Вера осталась на диване.
Утром ушел на работу и не переживал, что Вера уедет. Ей так хочется Волгоград посмотреть!
Работая, думал: «Загадочная. Не успела приехать, как с незнакомым свидание назначила… Да, помешала мать. Плохо, что в одной комнате живем… А это хорошо, что она меня не помнит».
В субботу Коля, Вера, Галя, Гена и их друзья поехали в цирк. Погода ветреная, и на Мамаев курган решили не ездить.
Когда шли с электрички, Вера сторонилась Коли, и он отстал от них.
В цирке, в буфете, взяли две бутылки шампанского. Закусывали шоколадными конфетами. Но Коле веселее не стало.
В зале они сидели рядом, и когда брал за руку, отдергивала ее.
Программа «Цирк на льду» была интересной. В середине представления на коньках выбежал пьяный петух и, прокукарекав и прокатившись по кругу, исчез за ширмой.
Но Коля был грустный.
Дома не знал, чем развеселить Веру и как себя с ней вести.
У Габышева есть два дара - рассказчика и правды, один от природы, другой от человека.Его повествование - о зоне. Воздухом зоны вы начинаете дышать с первой страницы и с первых глав, посвященных еще вольному детству героя. Здесь все - зона, от рождения. Дед - крестьянин, отец - начальник милиции, внук - зек. Центр и сердце повести - колония для несовершеннолетних Одлян. Одлян - имя это станет нарицательным, я уверен. Это детские годы крестьянского внука, обретающего свободу в зоне, постигающего ее смысл, о котором слишком многие из нас, проживших на воле, и догадки не имеют.Важно и то, что время не удалено от нас, мы его еще хорошо помним.
«Одлян, или Воздух свободы» — роман о судьбе подростка, отбывающего наказание в воспитательно-трудовых колониях и там, в зоне, постигающего смысл свободы. Время действия — конец 60-х — начало 70-х годов. Книга эта — жестокое и страшное повествование, реквием по загубленной жизни. Роман был опубликован за рубежом, во Франции попал в число бестселлеров.Роман «Из зоны в зону» продолжает тему «Одляна…».Жорка Блаженный из одноименного дневника-исповеди предстает великомучеником социальной несправедливости: пройдя через психиатрическую больницу, он становится добычей развращенных девиц.
Жорка Блаженный из одноименного дневника-исповеди предстает великомучеником социальной несправедливости: пройдя через психиатрическую больницу, он становится добычей развращенных девиц.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.
Книга «Подарок принцессе. Рождественские истории» из тех у Людмилы Петрушевской, которые были написаны в ожидании счастья. Ее примером, ее любимым писателем детства был Чарльз Диккенс, автор трогательной повести «Сверчок на печи». Вся старая Москва тогда ходила на этот мхатовский спектакль с великими актерами, чтобы в финале пролить слезы счастья. Собственно, и истории в данной книге — не будем этого скрывать — написаны с такой же целью. Так хочется радости, так хочется справедливости, награды для обыкновенных людей — и даже для небогатых и не слишком счастливых принцесс, художниц и вообще будущих невест.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.