Из зоны в зону - [31]

Приняли Колю слесарем-сантехником с окладом в семьдесят рублей и направили на самый дальний и худший участок: много старых домов, требующих капитального ремонта.

— Здорово, ребята! — сказал он, войдя в слесарку. — Меня послали к вам работать.

— Это хорошо, — поднялся с дивана чернявый, среднего роста парень. — У нас вот только с похмелья трещат бошки, давай, для вступленья, возьми бутылку. Деньги есть?

— Есть. — Коля достал пятерку.

— Петя, — обратился чернявый к сидевшему на диване парню, — сходи за водкой, а то ему не дадут[5].

Петя медленно поднялся и захромал на выход.

Ребята опохмелились, и часов в десять пошли по заявкам.

Петров не знал, чем отличается газовый ключ номер первый от второго, не знал, что такое стояк и, прислушиваясь к разговору слесарей, не всегда понимал, о чем они говорят.

Постепенно научился выполнять самую простую работу и сшибать с жильцов трояки и пятерки, и пить с ребятами чуть ли не каждый день. От коллектива отрываться нельзя.

В Заканалье был филиал строительного техникума. Он помещался в здании бывшего ГПТУ № 6. В этом здании шесть с лгал ним лет назад Коля учился на каменщика. Став студентом, решил перевестись в филиал. Несколько раз просил заведующего, но не было свободных мест. И вот, став сантехником, зашел к заведующему и намекнул: переведи — пригожусь.

В конце учебного года перевели в филиал, и он видел в этом плохое знамение. Здесь он учился по поддельному свидетельству в ГПТУ, и его посадили. Сейчас снова по поддельной справке он в техникуме. Неужели опять посадят?

К осени понял, как надо работать, чтоб водились деньги. На участке заселяли новый дом, и он, имея ключ от незаселенных квартир, — а все замки одинаковые, — стал снимать со смесителей коронки, а иногда и смесители, и ставить жильцам-бедолагам за деньги. Снимали и ребята, но меньше, у всех полставки: то в магазине, то в тепловых сетях, и домой приносили более полутора сот, а Коля новичок и полставок не имел, зато ловчее загонял жильцам им же принадлежащие сантехнические приборы.

Скоро умывальники и компактные бачки пустил в оборот. Вселяется жилец — умывальника нет, а Коля тут как тут. Его просят достать, и он за деньги приносит с другой квартиры умывальник, и опять ждет жертву.

И ребята с уважением стали относиться к нему — стремительно выравнивался с ними.

В магазине нашел общий язык с директором и стал выполнять мелкий ремонт. Директор в наряде закрывал больший объем работ, и деньги делили пополам.

О том, что Коля не лыком шит, прослышал домоуправ и подал несколько раз руку. Максим Петрович уважал деловых людей и сам шел в ногу со временем: всем квартиры давал за взятки, и лишь красивым женщинам — бесплатно. Кроме женщин, любил водку, самогон и сало. «Отлично, — думал Коля, — с таким домоуправом не пропаду».

Как-то, провожая Максима Петровича, рассказывал:

— До поступления к вам стоял на очереди в кооперативе. Конечно, я получил бы кооперативную, но там новый дом улучшенной планировки собирались строить и сказали уплатить около четырех тысяч. А здесь можно получить квартиру не за десять тысяч, а если получу, отблагодарю, кого надо.

Домоуправ молчал. Слесарь ему явно нравился.

Коля знал тактику Максима Петровича: пообещает слесарю квартиру, и начнет гонять парня: то справку не так составили, то ненужную потребует. И ждет на лапу. А Петров такой догадливый: еще ему не обещают квартиру и не гоняют за справками, а он уже предлагает взятку. «Молотое, молоток, — думал домоуправ, — будет тебе, Петров, квартира».

Заработав денег, осенью собрался в Москву, на фабрику глазных протезов, — он там стоял на очереди, — вставить глаз по цвету. На работе взял отпуск за свой счет.

Когда покупал билет на самолет, кассир спросила:

— Фамилия?

Не любил, когда спрашивали фамилию. Ментам, если попадался, часто не свою говорил. И брякнул:

— Иванов.

В аэропорт приехал рано утром, но Москва самолеты не принимала.

Посадку объявили под вечер, но утомленный Коля не расслышал и хватился, когда до взлета оставались считанные минуты. Ему закомпостировали билет на следующий рейс, не удержав двадцати пяти процентов.

Объявили посадку на новый рейс, и пошел второй раз регистрировать билет. Настроение испортилось: чемодан улетел с первым рейсом.

Во Внуково пошел за чемоданом. Дежурная багажного отделения, выслушав, сказала:

— Этот рейс еще не садился.

— Как не садился? Я опоздал на него, и точно знаю, он взлетел. Дежурная посмотрела журнал.

— Говорю не садился. В журнале нет записи.

— Как нет записи, если я опоздал на него и он мне только хвост показал.

Дежурная не знала, как отвязаться от назойливого пассажира. Ей некогда: самолеты во многих городах задерживались, а теперь разрешили посадку, и с багажом хлопот невпроворот. Позвонила по телефону.

— Ваш самолет приземлился в Домодедово, — сказала она.

Мчится в Домодедово. Свет фар выхватывает из темноты колдобы автотрассы. Не думал, что московская кольцевая мало чем отличается от волгоградских дорог.

В комнате находок чемоданами и сумками заставлены все полки. «Значит, не один я раззява», — подумал и подошел к дежурной.

Она быстро нашла чемодан.