Из жизни Валерия Маслова, хоккеиста и футболиста - [13]

При Бескове в роли диспетчера «прорезался» Гусаров. Вы­пускать двух таких Ифоков на поле одновременно — роскошь, конечно, непозволительная. Впрочем, в 1963-м Короленков был _в порядке. Недаром Бесков его регулярно в сборную вы­зывал.

— Кого из нападающих нужно отметить?

— Здесь, наверное, надо о тех сказать, кто наш следующий дачный сезон — в 1967-м — не застал. Это Валерий Фадеев и Аркадий Николаев, да и Николай Бобков при Бескове играл уже мало. Самым ярким среди них был, конечно, Фадеев. На­стоящий футбольный талант. Прекрасно владел дриблингом, что правой, что левой ногой одинаково уверенно действовал. Откуда взялось у нашего левого крайнего прозвище «Пашка», точно не знаю, но в команде его все так звали. Хорошо воспи­танный, начитанный был парень. Посмеяться любил, проблем ни себе, ни окружающим старался не создавать — жизнелюб, одним словом.

Родители «Пашки» часто ездили в зарубежные командиров­ки, нужды в семье не знали, поэтому футбол для него был не работой, а любимым занятием. Тренерских окриков он не пе­реносил, хотя это иногда на пользу шло — твердости характера, самодисциплины Валере не хватало. Те два сезона были лучши­ми в его карьере. На пару с Численко они порой чудеса тво­рили. Во многом их была заслуга, что команда большинство матчей на выезде выиграла. Особенно мне игра в Ереване запомнилась, когда Численко «хет-трик» сделал. Фадеева и в сборную вызывали, и за олимпийскую он сыграл, но закрепить­ся там ему не удалось.

Аркадий Николаев по прозвищу «агроном» — он сельхоз институт окончил — до больших высот также не добрался. Ни­колаев и бежал быстро, и с мячом хорошо работал, но недоста­вало ему уверенности в себе, спортивной наглости в хорошем понимании. Он был какой-то невезучий — из пяти выходов один на один с вратарем реализовывал только два.

Раз как-то в ходе матча Пономарев со скамейки кричит: «Ты когда, Николаев, бегать начнешь?!» А тот ему с отчаянием в голосе: «Вот и я думаю, Александр Семенович, когда я начну?» Лирическое настроение, видимо, мешало, хотя ребятам из Уль­яновска это обычно не свойственно — они закалку русским хоккеем проходили.

Николай Бобков был его антиподом. Он из того, что приро­да отпустила, все выжал и даже больше. Не имея особых спо­собностей этот парень из Ярославля за счет упорства и сильно­го характера завоевал постоянное место в «основе», был очень полезен в командной игре. Когда Бобков играл в нападении, он фактически «съел» Стадника, которому предрекали большое будущее, а став полузащитником, вытеснил из состава Коро- ленкова. Бесков, однако, его возможности оценивал скептичес­ки. Да и травма серьезная Коле в 1967-м помешала.

— Совместная работа с Александром Семеновичем Понома­ревым начситсь для вас с конфликта. Отношения на/шдинись скоро?

— Пономарев был человеком жестким, требовательным, но отходчивым. Зла ни на кого не держал. Я тоже больше двух минут злиться не умею, поэтому в дальнейшем мы душа в душу жили. Александра Семеновича все любили, обстановка в ко­манде хорошая была, дружеская. Мы, молодые, за тренером гуськом ходили. Жаль, ручку с собой не носил, нужно было за ним записывать — перлов Пономарев выдавал немало.

Удивлял он нас, кстати, не только в общении, но и на поле. Мне такой эпизод, к примеру, запомнился. Тренируемся как- то в дождь. Пономарев вышел в резиновых тапочках. Встал на линии штрафной, а в воротах Володя Беляев — прыгучий, цеп­кий, забить ему сложно было.

Командует Виктору Король­кову: «Подавай справа!» Тот навешивает, и Александр Се­менович с носка, что называ­ется, «пыром» ближней к мячу ногой бьет в верхний угол — гол! Следом при пода­че с левого края то же проде­лал. Мяч мокрый, тяжелый, а летел как пушечное ядро. Не видел бы своими глазами — не поверил.

Про Боброва «шайбисты» рассказывали, что он мог в просвет шириной с ладонь между штангой и листом фанеры несколько раз подряд шай­бу ребром вогнать. Номер Пономарева, по-моему, из той же серии.

Другая ситуация. В день матча выходим на разминку. Потом сорок минут игра поперек поля в шиты, расчерченные для от­работки ударов. Восемь на восемь без вратарей — десять основ­ных, пять запасных и Александр Семенович. Все в бутсах, а он в своих тапочках. Никому не уступит, борется за каждый мяч — все на личном примере показывал. И это не единичный случай был.

Ходил Пономарев в любую погоду в кепке. Мне казалось он ее вообще не снимал. Как-то раз, когда мы чемпионами стали, приехали в Новогорск художники Кукрыниксы. Решили на каждого шарж для «Крокодила» сделать. Всех ребят обошли, а Александр Семенович не соглашается. Они его и так уговари­вают, и этак — ни в какую. Потом вдруг с обидой в голосе говорит: «Знаю я, как вы меня нарисуете. Уши из-под кепки на полметра торчать будут!» Мы, естественно, прыснули — уши у Пономарева действительно немалого размера были.

— Как было воспринято появление в качестве начсыьника ко­манды Вячеслава Дмитриевича Соловьева ?

— Нелепая, конечно, затея. Неужели можно было себе пред­ставить, что два таких тренера станут работать в одной упряж­ке? Думаю, что инициатива исходила от тогдашнего председа­теля Центрального совета «Динамо» Куприянова, у которого с Соловьевым сложились хорошие отношения с тех времен, ког­да тот киевское «Динамо» тренировал.