Из жизни полковника Дубровина - [18]
Вы нелестно отозвались о немецком солдате, но вы не можете отрицать, что кампания во Франции выиграна с блеском! Не солдатом выиграна! Не народом! На.м наскучили революции, бесконечная демагогия в защиту безликой массы, бесконечные ее претензии. И мы организуем по-своему мир. В этом мире безликая масса будет выполнять механическую работу.
Рамфоринх подошел к глобусу и нежно погладил его.
Глобус медленно вращался.
Он подозвал меня.
— Заманчивая картина! Год назад ни по населению, ни по промышленному потенциалу Германия не превосходила Россию... Только год-и как все изменилось! Выплавка стали превосходит вдвое выплавку стали в России, угля вдвое, есть и нефть... Союзники надежны, они покорены!
— Стало быть, Россия! — подтолкнул я барона.
— Альтернатива... Я вам о ней говорил...
Берлинское радио и немецкие газеты широко оповестили мир о приезде в Берлин наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, о его встречах с Гитлером. Текст коммюнике невнятен. Общие фразы. Не случайно, должно быть. Рамфоринх заслал меня на эти дни в горную резиденцию, быть может, опасался какой-либо моей неосторожности и повышенной бдительности гестапо. Молотов уехал, барон появился в горной резиденции и поспешил рассказать мне о предложении Гитлера в беседе с Молотовым поделить наследство Британской империи.
Германия и Италия получали Европу и Африку, Япония-Юго-Восточную Азию, Советскому Союзу любезно предоставлялась Индия, вплоть до Индийского океана.
— Здесь и ответ! — заключил он. — Если Москва примет предложения, мы не пустим Гитлера в Россию...
Это уже было совсем прозрачно. Рамфоринх и сам заметил нарочитость своего хода. Он усмехнулся и поправился:
— Впрочем, это моя позиция... Густав Крупп фон Болен за поход в Россию...
К тому времени в Швейцарии вышла книга бывшего соратника Гитлера, близкого ему человека, эмигрировавшего из Германии, некоего Раушнинга. Я изучил книгу и показал Рамфоринху особо примечательные страницы.
Рауцшинг сообщал о разговоре, состоявшемся в 1934 году. Гитлер говорил: "Вероятно, мне не избежать соглашения с Россией. Я придержу его, как последний козырь.
Возможно, это будет решающая игра моей жизни... Но она никогда не удержит меня от того, чтобы столь решительно изменить курс и напасть на Россию, после того как я достигну своих целей на Западе".
Рамфоринх пробежал глазами текст, полистал книгу и отбросил ее.
— Политики болтливы...
— Гитлер верен целям, которые выбалтывает...
— Службе Гиммлера не составило бы труда убрать Раушнинга, если бы его откровения были опасны...
Разговор наш затянулся. Он пригласил меня прогуляться по парку.
Аллеи парка прорублены в камне, на террасах декоративный кустарник, горные сосны, цветы. Под ногами гравии.
— Я был дающей стороной в нашем диалоге... — начал он. — Вы мне ничего не могли дать...
— Ваша откровенность была добровольной...
— Да! Я видел смысл в том, чтобы довести до Москвы некоторые свои мысли... Теперь у меня вопрос! Что Россия может противопоставить вооруженным силам Германии?
Меня предупреждали из Центра, что мои отношения с Рамфоринхом могут дойти и до этой грани. Но ои сам правильно оценил мои возможности.
— Вы на этот вопрос не можете ответить... Захочет ли ответить Москва, ни вы, ни я не знаем. Перед противником не принято раскрывать свои силы, но и прятать их опасно.
Из донесения в Центр:
"Рамфоринх обратился с просьбой дать заключение по выводам военного атташе, в Москве генерала Кестринга. Вот выдержки из его выводов, в том виде, в каком мне это показал Рамфоринх.
Тезис первый. Кестринг в донесениях утверждает, что Красная Армия значительно отстает от современных условий войны, что советская военная промышленность неспособна технически оснастить Красную Армию. Красная Армия, по Кестрингу, являет собой расшатанное строение, которое рухнет от первых же ударов. Цитирую Кестринга: "Я с давних пор считаю, что мы на длительное время значительно превосходим русских".
Тезис второй. Кестринг считает, что, как только немецкая армия войдет на территорию Советского Союза, обнажатся общественные противоречия. Население немедленно выступит с оружием в руках против коммунистов, вспыхнут восстания в крупных городах, украинцы, армяне, грузины и другие народности выступят против Москвы, и политический строй рухнет через несколько дней после начала войны".
Разъяснение из Центра:
"Кестринг-сын бывшего тульского помещика и торговца. Он эмигрировал после революции и не может простить Советской власти своих имущественных потерь.
Ненависть Кестринга к коммунизму мешает ему объективно оценить обстановку в Советском Союзе. Это может причинить Германии непоправимые бедствия. Кестринг подталкивает Гитлера, на войну, надеясь штыками немецких солдат вернуть свои помещичьи привилегии".
Рамфоринх дал мне возможность услышать еще одну его беседу с генералом.
Рамфоринх. Мы подводим к границе около двухсот дивизий. Советам достаточно иметь на службе хотя бы одного польского железнодорожника... Достаточно стрелочника или просто смазчика... Двести дивизий не выведешь на исходные рубежи для внезапного удара! Но Сталин до сих пор всеобщей мобилизации не объявил.
В центре повести следователь прокуратуры Осокин. Дело об убийстве комендантом фабрики своей жены н попытке самоубийства сначала представляете» несложным. Однако улики, внимательное изучение обстоятельств преступлении приводят к разоблачению бывшего эсэсовца и его наставника.В основе — реальное дело, которое было расследовано о начале 70-х годов.
Произведение «Твой час настал!» является неизданным и более поздним вариантом исторического романа «Остри свой меч», выловленным в глубинах Интернета. Роман «Остри свой меч» печатался в трех издательствах: «Книга» 1989 г., «Советская библиотека» 1990 г., «Воениздат» 1992 г.. В первом и втором издании роман состоял из трех отдельных книг. В третьем, по-видимому, также из трех книг, но под единой обложкой. Почему автор сменил название и добавил четвёртую книгу? Почему не переиздал вновь? Вряд-ли на эти вопросы сегодня можно получить внятные ответы.
Роман посвящен героической деятельности чекистов. В центре первой книги — человек сложной судьбы, участник белогвардейского заговора В. Курбатов. После встречи с Ф. Э. Дзержинским он принимает идеи революции и под руководством чекиста А. Дубровина отстаивает ее интересы в стане Колчака и за пределами Родины.Во второй книге главный герой, сын Дубровина — Никита, встречается с Курбатовым в Испании в 1938 году, потом работает в Германии. Завершается роман рассказом о борьбе чекистов в послевоенные годы с агентурой империалистических разведок.
Для рассказа о судьбе своего героя мы избрали форму его исповеди. Это не случайно. Сам ход следствия подсказал нам эту форму: искреннее раскаяние человека, запутанного антисоветчиками из НТС, его горячее желание вновь обрести Родину. Небезынтересно будет знать читателю, что человек, который у нас в повести выступает под именем Сергея Плошкина, стал полноправным советским гражданином и работает на одном из советских промышленных предприятий.Подполковник Е.А. Зотов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исторический очерк Федора Шахмагонова «Парадоксы Смутного времени» представляет собой, по-сути, небольшую монографию, посвященную Смутному времени на Руси — периоду между царствованием Ивана Грозного и Михаила Романова, в начале 17-го века. Монография предваряет более масштабный труд — исторический роман «Остри свой меч. Смутное время».
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?