Из жизни кукол - [65]
Кевин предположил, что Себастьян говорит о своих рассыпавшихся в прах мечтах стать художником и о собственных недостатках.
— А ты что? Перестал рисовать?
— Да. Не захотел становиться, как они.
И переехал сюда, подумал Кевин. Выучился на программиста, кончил курс креативного программирования. Работы не нашел или не захотел искать.
— Ты где-нибудь работал после университета?
Себастьян фыркнул и затушил сигарету в блюдце с объедками.
— Работал маляром на стройке. Таскался целыми днями со шлифовальным диском на длинной палке и зачищал стены. Тяжело было, пылища адская, и когда я в половине пятого приходил домой, мне хотелось только лечь на диван и уснуть. Сил не хватало даже принять душ, смыть с себя пыль. Около девяти вечера я просыпался, жевал что-нибудь перед телевизором, а около одиннадцати опять засыпал. В шесть утра вставал — мышцы болят, во рту привкус пыли. Ни черта это все не имело общего с тем, чего мне хотелось. Нет, нельзя откладывать мечты на потом.
Поэтому ты сидишь здесь, подумал Кевин. Реализуешь себя, осуществляешь свои мечты.
Себастьян встал и перегнулся через компьютер. Диалоговое окно сообщило, что компьютеры подключены друг к другу.
— Придется подождать, — сказал он, стоя спиной к Кевину. — Ты еще что-то хотел?
Кевин затушил сигарету о ту же тарелку, что и Себастьян.
— Ну, может, повспоминать прошлое. Мы же часто виделись, когда я был маленьким. Ты был классный, хорошо ко мне относился.
— Помнишь, как мы однажды ночевали в палатке на Гринде? — Себастьян так и стоял над компьютером, спиной к Кевину.
Наверное, он говорил о том лете, когда дядя совершил насилие.
Да, да. Лето имени Паненки. Еще в нем были Вера и Себастьян.
Себастьян снова сел на матрас.
— Ты захотел спать у меня в палатке. Помнишь?
— Ну… Не очень.
— А помнишь, как ты наутро ответил своему отцу?
— Нет.
Теперь Себастьян смотрел на него в упор. Он немного улыбался краем рта, и Кевин узнал прежнего Себастьяна. Но глаза стали другие.
— Отец спросил тебя, как спалось, и ты сказал, что я всю ночь лез обниматься.
Кевин похолодел.
— Ты что, смеешься?
Себастьян затряс головой.
— Если бы. Тебе десять лет. Мне — двадцать три. Знал бы ты, какая жизнь у меня потом началась. Ты, конечно, не помнишь, но я довольно часто вспоминаю тот день.
Почему, почему все молчали, подумал Кевин. Даже Вера.
Какое-то время он раздумывал, могло такое произойти или нет, но потом выбросил эту мысль из головы. Если бы Себастьян что-нибудь с ним сделал, он бы помнил.
— Почему ты сейчас об этом заговорил?
— Потому что, когда я думаю о тебе, я всегда вспоминаю именно тот случай. Но теперь я знаю, что тебе никто ничего не рассказывал. Наверное, твой папа и Вера забыли тебе сказать, что иногда ты бывал истинным засранцем.
Себастьян закурил еще одну сигарету и бросил пачку Кевину. Как-то агрессивно бросил.
Он ни словом, ни делом не дал понять, что не хочет видеть Кевина, но Кевин почувствовал, что он тут нежеланный гость. По жестам Себастьяна было видно, что с него хватит. Кевин отложил сигареты.
— Мне пора, — сказал он. — Рад был повидаться.
— Да ну. — Себастьян улыбнулся.
Улыбка прежнего Себастьяна, но глаза — Себастьяна нового.
Когда дверь у него за спиной закрылась, он перевел дух.
Дождь перестал. Кевин завел “веспу” и, прежде чем тронуться, бросил взгляд через плечо. От окна Себастьяна остались две полоски слабого света, пробившегося между жалюзи.
Здесь, на улице, можно дышать, подумал Кевин. Но там, внутри, воздух не доходит до легких, он застревает в глотке, затхлый, сухой от пыли и мертвых насекомых.
“Ути” и “Сэкаи”.
Мечтать, может быть, дело бессмысленное
Свартбэкен
Час волка начинается около трех, в ту пору ночи, когда в человеческом теле включается критический режим, кровяное давление падает, а обмен веществ сильно замедляется. А вот уровень мелатонина, наоборот, подскакивает. Высокие дозы этого гормона становятся причиной ночных кошмаров у тех, кто спит, и вялости, тошноты и головной боли у тех, кто бодрствует.
Луве отодвинул одеяло и потянулся к пузырьку с таблетками, стоящему рядом с упаковкой “Тестогеля”. Пластмассовый пузырек упал на пол; Луве включил лампочку и поднял его.
Он не знал, стоит ли и дальше принимать лекарство, но все же проглотил обе таблетки. Снотворное и пароксетин, антидепрессант, который с ним уже несколько лет.
03.36. Экран телефона показал: пришло новое сообщение.
На кухне Луве включил чайник и принялся искать сигареты в шкафчике для специй. В пачке осталось всего три штуки; Луве достал одну, размял пальцами. После полугода в компании пакетиков с приправами и бульонных кубиков табак высох.
Пару ложек растворимого кофе залить кипятком. Луве сел под вытяжку, закурил и стал читать сообщение.
Привет, Луве, это Мерси.
После того как мы сбежали, во мне все начало бурлить. Я рассказываю о своей жизни Нове, но она слишком хорошая и, наверное, слишком многое пережила сама. Она считает мои рассказы совершенно нормальными. А мне надо рассказать кому-нибудь, кто знает: то, что я говорю, не нормально. Кому-нибудь, кто сможет помочь мне разобраться, что у меня на душе.
В общем, так: половину времени я хорошо себя чувствую. Живот не болит, меня не тошнит. А другую половину мне как будто на все наплевать, хочется, чтобы все провалилось к чертям.
Комиссару Жанетт Чильберг некогда вздохнуть. Во-первых, надо срочно отыскать сына, пропавшего, как раз когда в столице орудует садист, убивающий подростков. Во-вторых, вычислить самого садиста вопреки давлению начальства, норовящего заморозить расследование. В-третьих, разобраться с новой серией убийств, ибо некто взялся жестоко сводить счеты с мужчинами, в прошлом попадавшими под суд за насилие над детьми, но так и не понесшими наказания. И, наконец, в-четвертых, понять, что же несет ей хрупкая и удивительная связь с психотерапевтом Софией Цеттерлунд.
Криминальный роман-трилогия «Слабость Виктории Бергман» – литературный дебют двух шведов, Иеркера Эрикссона и Хокана Аксландера Сундквиста, пишущих под псевдонимом Эрик Аксл Сунд. Часть первая, «Девочка-ворона», до глубины души поразила читателей и критиков. Европейская пресса сходится во мнении, что ошеломляющий успех Сунда сравним разве что с успехом великого Стига Ларссона. Полиция Стокгольма находит в городе изуродованные трупы мальчиков. Поскольку жертвы – нелегальные иммигранты, чья судьба почти никого не волнует, полицейское начальство не поощряет стараний следственной группы.
Психологический триллер “Слабость Виктории Бергман” – литературный дебют двух шведов, Йеркера Эрикссона и Хокана Аксландера Сундквиста, пишущих под псевдонимом Эрик Аксл Сунд. Трилогия поразила читателей и критиков. Европейская пресса сходится во мнении, что ошеломляющий успех Сунда сравним разве что с успехом великого Стига Ларссона.Комиссар стокгольмской полиции Жанетт Чильберг расследует серию странных, изощренно жестоких убийств. Психотерапевт София Цеттерлунд помогает пациентам, подверженным диссоциативному расстройству личности из-за детских травм.
Швецию охватила волна самоубийств: в разных уголках страны подростки лишают себя жизни самыми жуткими способами. Общий знаменатель в этих случаях – старые кассетные плееры с записями музыки, от которой становится не по себе даже полиции и автор которой – некто Голод. Вскоре Йенс Хуртиг, ведущий расследование, понимает, что самоубийства неясным образом связаны с чередой убийств влиятельных людей. И эта связь гораздо страшнее, чем можно было вообразить. Музыка, живопись, подавленные желания и задушенная ненависть, детские душевные травмы, месть, Бог и отсутствие Бога, неутолимая жажда жить и умереть – все это сплетается в клубок, распутать который пытаются герои романа, каждый по-своему.«Стеклянные тела» – первая книга из задуманной трилогии «Меланхолия».
В последнем романе трилогии “Слабость Виктории Бергман” элементы беспрецедентной головоломки встают на свои места. Комиссар стокгольмской полиции Жанетт Чильберг доводит свои расследования до логического предела. В этом ей немало помогают советы подруги и любовницы, психотерапевта Софии Цеттерлунд. София осторожно направляет полицию по следу людей, изуродовавших ее детство, ее личность и ее дочь, а сама тем временем заканчивает собственную работу, цель которой – возвращение Виктории Бергман. Однако историю эту завершают не они.
Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Сделано в Швеции-2: Брат за брата» – это вторая книга шведского писательского дуэта Андерса Рослунда и Стефана Тунберга, продолжение романа «Сделано в Швеции». А. Рослунд – известный журналист, знаток шведской преступности, а его соавтор – популярный сценарист, члены семьи которого, отец и братья, стали грабителями банков. Стефан – четвертый брат, не попавший на книжные страницы, но решивший откровенно рассказать о том, какими бывают семейные узы и можно ли их разорвать. В результате появления этого увлекательного повествования братья перестали общаться – к счастью, не навсегда…
«Танатос», вслед за романами «Экстаз» и «Меланхолия», завершает трилогию, представляющую собой по замыслу автора «монологи о наслаждении, апатии и смерти», и является для читателя своего рода ключом. Садомазохистские отношения здесь отражают растущее напряжение в общественных отношениях, доведенное до наивысшей точки.
Представляя собой размышление об ипостасях желания, наслаждения и страдания, вторая книга трилогии, «Меланхолия», описывает медленный процесс обольщения главным героем, Язаки, японской журналистки Мичико, работающей в Нью-Йорке.