Из жизни кукол - [39]
Час с небольшим — расстояние от работы до дома — Луве обычно посвящал тому, чтобы разложить результаты рабочего дня по полочкам. Но сегодня, остановив машину перед старым домом на несколько семей, он почувствовал, что еще не закончил с подведением итогов. Далеко не закончил.
Он включил свет в салоне машины и стал записывать в блокнот свои мысли.
Все они были о страдании, силе и способности выживать.
Луве погрыз кончик карандаша, обдумывая сегодняшний день и встречу с отцом Алисы. Карандаш был горьким на вкус и весь во вмятинах от зубов.
Свен-Улоф забрал дочь. С непререкаемым авторитетом он заявил, что лечение окончено и девочке пора возвращаться домой. Луве воспротивился, сказал, что это плохая мысль. Но Свен-Улоф имел законные права как родитель, так что оставалось только подписать документы и отпустить Алису.
Хотя Луве знал ее историю.
В этой религиозной семье сексуальность, особенно женская, была табу; в детстве Алисы регулярно повторялись события, которые Луве оценивал как очень важные. Они касались ее первых контактов с собственной сексуальностью и стыда перед этой сексуальностью.
Чтобы не пробуждать мужского интереса к дочери, родители одевали Алису в не по размеру большую одежду, в мешковатые штаны и кофты. В магазинах Алисе приходилось переживать минуты мучительного стыда, когда мать бесцеремонно засовывала ладонь между промежностью девочки и штанами или между ее грудью и кофтой, дабы убедиться, что одежда не прилегает к телу.
Луве подозревал, что в эти моменты и состоялась первая встреча Алисы со столь постыдной в глазах ее семьи сексуальностью. Сексуальность и стыд очень рано стали для нее синонимами, а позже ее обманом заставили поверить, что ей нравится, когда ее унижают.
Луве сунул карандаш и блокнот в сумку и вышел из машины под дождь, который, кажется, не собирался переходить в снег.
Ноябрь близился к концу, на улице еще было градусов восемь-девять тепла. Однако сейчас они не ощущались, и Луве, пока дошел до подъезда, промерз до костей.
На лестничной клетке пахло, как от пенсионера пятидесятых годов: трубочным табаком и мокрой собакой.
Запах надежности, безопасности.
Луве отпер дверь и перешагнул скопившуюся в прихожей кучу почты. Он так и не сумел оценить по достоинству конверты с прозрачным окошком и предоставлял им по нескольку дней валяться на полу, чувствуя себя нежеланными гостями. На кухне Луве захватил бутылку красного вина, бокал и прошел в кабинет.
Стеллажи с книгами, письменный стол со стационарным компьютером, окно на улицу. Такие комнаты имелись в каждом доме Свартбэкена. Там, где сто лет назад теснились трое-четверо пролетарских детишек, теперь мог сидеть какой-нибудь подросток, зарабатывавший по тридцать миллионов в год, играя в компьютерные игры и комментируя процесс в интернете.
Луве включил компьютер, выложил блокнот на стол, сел и открыл бутылку. Дешевое итальянское вино, на вкус вполне ничего; Луве налил себе бокал и начал читать записи о последней сессии с Мерси.
Девочка была более открытой и разговорчивой, чем прежде. Она хорошо умела рассказывать; Луве записывал только ключевые слова, но формулировки все равно помнил отчетливо. Мерси продолжала повесть о своей жизни, в более или менее хронологическом порядке.
“Это случилось одиннадцатого сентября 2008 года, через два дня после того, как мне исполнилось двенадцать лет, — начала она, и Луве тут же отметил, что она назвала точную дату. — Моя подружка Блессинг подарила мне сертификат на стрижку в салоне у ее мамы”.
Блессинг была одной из лучших подружек Мерси, ее мать держала парикмахерскую в поселке возле Кано. Единственная христианская семья в селении.
Луве перечитал свои записи: “9 ноября. Перед тем как войти, я остановилась у дома и посмотрела на реку. Год назад там черная мамба ужалила одного мужчину, который валил лес, чтобы строить на берегу новые дома. Река забилась всяким мусором и дохлой рыбой и стала не больше ручья.
Я представляла себе, что река — это кровеносный сосуд. Отравленная, как кровь в теле у моего папы. Годфри, студент, с которым он трахался, заразил его ВИЧ”.
Луве стал писать: “Мы должны быть слабыми, чтобы страдать, и мы должны страдать, чтобы стать сильными. Значит, надо быть слабым, чтобы стать сильным”.
Наверное, цитата. Фраза просто всплыла в голове.
Девушка не умолкала почти час, и Луве исписал ключевыми словами больше двадцати страниц.
Во время этой сессии он сделал то, чего никогда не делал во время сессий.
Он заплакал.
Потом написал “Н и М”, подчеркнул и продолжил писать:
“Их мир похож на детскую игру. Он существует параллельно с реальностью и исполнен эгоизма, он дает возможность пережить желания и поступки, мало приемлемые в реальном мире или вообще таковому не принадлежащие. В их мире, например, позволено мучить животных, потому что это действие помогает разрешить внутренние конфликты, высвобождает силу и более желательные чувства”.
Вышло несколько сурово. Но в Нове и Мерси было что-то, что пугало Луве.
Алиса Понтен — их противоположность.
Она не специалист по выживанию.
Луве налил еще бокал. Как непростительно мало он знает о Нигерии, не говоря уж о “Боко харам”. Но кое-что он, спасибо профессии, узнал: среди детей и подростков, ставших объектами сексуальной торговли в Европе, девочек из Нигерии больше, чем просто много. И в Швеции тоже.
Комиссару Жанетт Чильберг некогда вздохнуть. Во-первых, надо срочно отыскать сына, пропавшего, как раз когда в столице орудует садист, убивающий подростков. Во-вторых, вычислить самого садиста вопреки давлению начальства, норовящего заморозить расследование. В-третьих, разобраться с новой серией убийств, ибо некто взялся жестоко сводить счеты с мужчинами, в прошлом попадавшими под суд за насилие над детьми, но так и не понесшими наказания. И, наконец, в-четвертых, понять, что же несет ей хрупкая и удивительная связь с психотерапевтом Софией Цеттерлунд.
Криминальный роман-трилогия «Слабость Виктории Бергман» – литературный дебют двух шведов, Иеркера Эрикссона и Хокана Аксландера Сундквиста, пишущих под псевдонимом Эрик Аксл Сунд. Часть первая, «Девочка-ворона», до глубины души поразила читателей и критиков. Европейская пресса сходится во мнении, что ошеломляющий успех Сунда сравним разве что с успехом великого Стига Ларссона. Полиция Стокгольма находит в городе изуродованные трупы мальчиков. Поскольку жертвы – нелегальные иммигранты, чья судьба почти никого не волнует, полицейское начальство не поощряет стараний следственной группы.
Психологический триллер “Слабость Виктории Бергман” – литературный дебют двух шведов, Йеркера Эрикссона и Хокана Аксландера Сундквиста, пишущих под псевдонимом Эрик Аксл Сунд. Трилогия поразила читателей и критиков. Европейская пресса сходится во мнении, что ошеломляющий успех Сунда сравним разве что с успехом великого Стига Ларссона.Комиссар стокгольмской полиции Жанетт Чильберг расследует серию странных, изощренно жестоких убийств. Психотерапевт София Цеттерлунд помогает пациентам, подверженным диссоциативному расстройству личности из-за детских травм.
Швецию охватила волна самоубийств: в разных уголках страны подростки лишают себя жизни самыми жуткими способами. Общий знаменатель в этих случаях – старые кассетные плееры с записями музыки, от которой становится не по себе даже полиции и автор которой – некто Голод. Вскоре Йенс Хуртиг, ведущий расследование, понимает, что самоубийства неясным образом связаны с чередой убийств влиятельных людей. И эта связь гораздо страшнее, чем можно было вообразить. Музыка, живопись, подавленные желания и задушенная ненависть, детские душевные травмы, месть, Бог и отсутствие Бога, неутолимая жажда жить и умереть – все это сплетается в клубок, распутать который пытаются герои романа, каждый по-своему.«Стеклянные тела» – первая книга из задуманной трилогии «Меланхолия».
В последнем романе трилогии “Слабость Виктории Бергман” элементы беспрецедентной головоломки встают на свои места. Комиссар стокгольмской полиции Жанетт Чильберг доводит свои расследования до логического предела. В этом ей немало помогают советы подруги и любовницы, психотерапевта Софии Цеттерлунд. София осторожно направляет полицию по следу людей, изуродовавших ее детство, ее личность и ее дочь, а сама тем временем заканчивает собственную работу, цель которой – возвращение Виктории Бергман. Однако историю эту завершают не они.
В городе появился кровожадный маньяк, который охотится за молодыми красивыми девушками. Кому могут доверить такое ответственное расследование? Конечно же, Логиновой Валерии Сергеевне, следователю по особо важным делам Главного управления внутренних дел. В её жизни сейчас не лучший период. Она никак не может разобраться в своих чувствах и отношениях. Но, решая свои проблемы, не стоит забывать об опасности, иначе под угрозой может оказаться собственная жизнь… Фото автора Karl Starkey: Pexels.
Книга посвящена работникам ленинградской милиции, которые расследуют опасные уголовные преступления. Авторы книги — журналист и полковник милиции — взяли за основу подлинные криминальные истории, происшедшие в Ленинграде несколько лет тому назад, и увлекательно рассказали о том, как была вскрыта организованная преступная группа в одной из промышленных отраслей города, как вычислили кустарей, занимавшихся преступным промыслом, каким образом был уличен бывший юрист в ложной доносе, как были раскрыты два убийства, как удалось изобличить шантажистов.
Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
«Сделано в Швеции-2: Брат за брата» – это вторая книга шведского писательского дуэта Андерса Рослунда и Стефана Тунберга, продолжение романа «Сделано в Швеции». А. Рослунд – известный журналист, знаток шведской преступности, а его соавтор – популярный сценарист, члены семьи которого, отец и братья, стали грабителями банков. Стефан – четвертый брат, не попавший на книжные страницы, но решивший откровенно рассказать о том, какими бывают семейные узы и можно ли их разорвать. В результате появления этого увлекательного повествования братья перестали общаться – к счастью, не навсегда…
«Танатос», вслед за романами «Экстаз» и «Меланхолия», завершает трилогию, представляющую собой по замыслу автора «монологи о наслаждении, апатии и смерти», и является для читателя своего рода ключом. Садомазохистские отношения здесь отражают растущее напряжение в общественных отношениях, доведенное до наивысшей точки.
Представляя собой размышление об ипостасях желания, наслаждения и страдания, вторая книга трилогии, «Меланхолия», описывает медленный процесс обольщения главным героем, Язаки, японской журналистки Мичико, работающей в Нью-Йорке.