Из жизни английских привидений - [76]
Святой Франциск Уайкомбский. Портрет сэра Фрэнсиса Дешвуда работы Уильяма Хогарта (конец 1750-х гг.)
Таковы были сплетни, распространявшиеся в народе не без участия самого хозяина, рекламирующего свой клуб. Авторитеты из среды либеральной аристократии видели истинную цель собраний в обрядах, проводившихся в целях магического высвобождения чувственного восприятия и воображения. Состав клуба в точности неизвестен, но к его членам относят художника Уильяма Хогарта, публициста Джона Уилкса и одного из будущих отцов-основателей США Бенджамина Франклина.
Хогарт, борясь с общественными пороками, в личной жизни их оправдывал, а поклоняясь идеалам Просвещения, не гнушался богохульствами. На его картине Дешвуд представлен в облике святого Франциска Ассизского, читающего вместо Библии эротический трактат. Уилкс, выступая за свободу прессы и парламентскую реформу, прославился как автор порнографического «Эссе о женщине». Франклин вроде бы разделял пуританские взгляды на труд, семью и образование, но разработка проекта независимости североамериканских колоний также нуждалась в освобождении «восприятия и воображения».
К старости Дешвуд образумился и, отправив на свалку языческие статуи, сосредоточился на благотворительности. Однако потусторонняя активность в бывших Адовых пещерах заставляет предположить, что в XVIII в. там высвободились не только чувства. Вместо того чтобы засыпать от греха подальше это славное местечко, в наши дни там организовали паноптикум восковых фигур. Поговаривают о продолжающихся под землей заседаниях «Клуба адского огня». Можно лишь догадываться, кто в них участвует.
Чародей, владевший усадьбой Папильон (Лестершир), оставил своим наследникам призрачные тапочки (домашние туфли), доставившие им массу неудобств. Юрист Дэвид Папильон (1691–1762), отдаленный потомок французских гугенотов, вел уединенный образ жизни, снискав в народе репутацию мага, пьяницы, дебошира и сексуального маньяка, повинного в исчезновении нескольких женщин. В доме он прятал любовницу, привезенную из Испании. Не берусь судить, насколько успешно эти качества сочетались с уединенностью, но сразу приведу факты. В 1717 г. Дэвид Папильон женился на Мэри Кейсер (?—1763) и жил в основном не в Лестершире, а в Кенте, куда его предки перебрались еще в 1670 г.
Согласно завещанию Папильона, отдельные вещи не должны были покидать пределы усадебного дома. В первую очередь это касалось пары домашних тапочек, принадлежавших испанке, бесследно исчезнувшей накануне женитьбы Папильона. То, что испанка исчезла из усадьбы, меня нисколько не удивляет. Гораздо труднее понять, как она туда попала, ведь Папильон в Испанию никогда не ездил. Ну да ладно — мы ведь знаем, что испанки могут перемещаться с помощью различных предметов. Донна Леонора Овьедо использовала для этого портрет, а любовница Папильона — тапочки. Один из слуг мага слышал, как хозяин бормотал что-то о проклятии «этих чертовых тапочек».
В XVIII–XIX вв. дом сменил несколько владельцев, которые до поры до времени беспрекословно соблюдали условия завещания. В 1866 г. усадьбу приобрел Джон Хоуп (1831–1873), граф Хоуптаун. Членов его семьи обеспокоили звуки падающей мебели в гостиной. При ближайшем рассмотрении вся мебель оказалась на местах, а вот заветные тапочки нигде не нашли. Навели справки и выяснили, что дочь и наследница предыдущих хозяев вывезла часть домашней обстановки. Граф не поленился съездить к ней, привез тапочки обратно и торжественно водрузил их на место.
Тапочки не уберегли его от преждевременной кончины. Затем в доме поселился Томас Холфорд. Он проникся интересом к усадебной реликвии и даже отослал тапочки на выставку в Париж, где они экспонировались в отделе «Испанская культура: вчера, сегодня, завтра». Выставка продлилась почти год, и за это время Холфорду так надоела постоянная возня в доме, что он сдал его в аренду семье Уокер вместе с тапочками. Новые жильцы заперли реликвию в огнеупорный сейф, и двадцать лет дом пребывал в покое.
В конце 1890-х гг. усадьбу купила семья Белвилл. В 1903 г. капитан Фрэнк Белвилл (1871–1937) затеял перепланировку дома. Завещание Папильона он проигнорировал и перед началом работ вынес все вещи из дома. Вследствие такой неосторожности пострадали трое: рабочий, разбившийся при падении с лесов; сам капитан, получивший травму черепа в автомобильной аварии; пони, любимец семьи, убитый шаровой молнией в конюшне. Соседи указывали на четвертую жертву — курицу, угодившую под колеса телеги, но Белвиллы отвергли ее кандидатуру. Смирившись с прихотью колдуна, капитан вернул тапочки в сейф, а ключ от него выбросил в пруд.
В годы Второй мировой войны в реквизированной усадьбе поселили воздушно-десантную дивизию войск США. Бравые американские ребята, не отыскав ключ, дружно взломали сейф и увезли тапочки с собой в качестве сувенира. После отъезда солдат здание утратило жилой вид, а когда его владелец Руперт Белвилл высказал претензии американскому военному командованию, ему заявили, что во всем повинны тапочки, которые уже успели наделать бед за океаном. Специально посланный агент тайно доставил тапочки в усадьбу и засунул под половицы, где их обнаружили при ремонте в 1951 г. Однако дом восстановить не удалось. Центральную часть здания снесли, а флигели переделали под фермы. Тапочки же забрал себе представитель семейства Папильон из Колчестера. В 1981 г. его наследники передали тапочки в Музей костюма в Лестере, где они хранятся поныне.
