Из жизни английских привидений - [60]

Вот почему духи королей и королев сторонятся Букингемского дворца. Это Елизавета II под давлением либеральной общественности вынуждена пожимать руки бизнесменам и политиканам. Это ее внуки разъезжают на мотоциклах и обнимаются с девицами. А монархам древности претят встречи с идиотами и алкоголиками. По крайней мере, у их призраков еще осталось право на высокомерие.

ЧАСТЬ V. ПРОКЛЯТИЯ

Отдаваться гневу — все равно что мстить самому себе за вину другого.

Джонатан Свифт

Проклятия изрекались в глубокой древности, поэтому среди порожденных ими призраков нет никого моложе XVIII столетия. При этом те, кто их изрекал, соседствуют в мире духов с самими проклятыми.

Знаменитейший из проклятых грешников обитает в Корнуолле. Это священник Дандо, служивший некогда в приорате Сент-Жермен, основанном святым Германом в V в. Весельчак Дандо любил пировать и охотиться, не отличая будни от праздников и воскресных дней. Как-то раз на охотничьем привале он осушил до дна флягу, после чего принялся изрыгать хулу на своих спутников, не захвативших достаточно вина. Откуда ни возьмись перед Дандо вырос незнакомец, предложивший ему напиток, изготовленный по лучшим рецептам преисподней. Выхлестав целую бутыль, неблагодарный Дандо огрел ею незнакомца по голове, поскольку тот в уплату за напиток присвоил себе добытые охотниками трофеи. Осерчавший дьявол усадил пьяного священника на свою лошадь и прыгнул в реку Линхер, превратив ее в кипящий котел. Собаки Дандо бросились за хозяином и утонули. С тех пор в годовщину своего исчезновения Дандо возвращается во главе Дикой охоты под видом обрюзгшего толстяка с горящими очами. Иногда его образ сливается с вестником Смерти (аналог бретонского Анку), собирающим души умерших.

Немного настораживает род занятий героя. Мы знаем, что средневековые монахи, подвизавшиеся на территории бывших кельтских королевств, в частности корнуоллской Думнонии, отличались благочестием и аскетизмом. То ли легенда родилась позднее, после упразднения приората в XVI в., то ли священнослужитель заменил в ней другого персонажа.

Генри Бергуош (1292–1340), епископ Линкольна, остался в памяти англичан главным образом из-за легенды о призраке Фингеста. Здешняя усадьба, примыкавшая к норманнской церкви Святого Варфоломея на Чилтернских холмах (Бекингемшир), славилась охотничьими угодьями. В 1163 г. она была пожалована главе Линкольнской епархии.

Генри Бергуош возглавил епархию в 1320 г. по протекции своего дяди, барона Бартоломью де Бадлмера, одного из лордов, выступавших против Эдуарда II. После казни барона в 1322 г. Генри тоже попал в немилость, и его земли были конфискованы. В 1326 г. их возвратили, тем не менее Бергуош принял участие в свержении Эдуарда II, поддержав королеву Изабеллу. В 1328 г. он сделался канцлером, но не смог получить вакантный на тот момент пост архиепископа Кентерберийского, а в 1330 г. с падением Изабеллы был снят с должности и угодил в тюрьму. Вскоре Эдуард III освободил его, и в 1334–1337 гг. он возглавлял казначейство.

Напряженная политическая деятельность не мешала Бергуошу бывать в Фингесте, где он «отбирал общинные земли у бедняков (без всякого возмещения), чтобы расширить свой парк». Эта нелестная оценка взята из книги историка и священника Томаса Шуллера (1608–1661), уверявшего, что Бергуош «не сделал ничего хорошего ни Церкви, ни государству — как суверену, так и подданным; был алчен, честолюбив, имел буйный нрав, многих оскорбил и многим причинил вред». Большую часть сведений Фуллер почерпнул не из официальных хроник, тем паче не из сохранившихся воспоминаний самого епископа, а из народных сказаний. А сказания эти сочинялись неспроста — в них Бергуоша настигает посмертная кара.

Первым дух покойного встретил один из его друзей. Поначалу он не узнал епископа, переоблачивше-гося в зеленую одежду лесничего. Призрак должен был назваться, а когда друг поинтересовался, доходное ли ему досталось местечко после смерти, горько зарыдал, ругая свою ненасытность. Место было не просто не доходным, а одним из презреннейших — он обречен вечно сторожить отобранные у бедняков угодья. У него нет ни моральных, ни физических сил обслуживать столь обширную территорию, и он умоляет друга отправиться к новому епископу Линкольна с просьбой сократить парк до изначальных размеров. Остается загадкой, каким образом удалось уговорить главу епархии послушаться Бергуоша. Возможно, сам покойник воздействовал на его психику всеми доступными средствами. Однажды епископ прискакал из леса бледный и молчаливый, еле сполз с коня, а на следующий день распорядился вернуть общинные земли законным владельцам. Призрак сделал свое дело, и находчивые крестьяне отослали его на покой. Больше Бергуоша никто не видел — даже в границах его прежних владений!

Здесь, как и в случае с Дандо, имеет место нравоучительная переработка средневековых преданий о неведомом существе, выступавшем в образах Зеленого человека, Дикого охотника, Лесного человека, Зеленого рыцаря и т. п.

Другая корнуоллская легенда повествует о Жане Трегегле, мировом судье, жившем в начале XVII в. Наконец-то в число призраков угодил один из неправедных судей, давно заслуживших народное проклятие! Трегегл пользовался служебным положением для личного обогащения, занимался подлогами и мошенничеством, присваивал имущество сирот и, в конце концов, продал душу дьяволу. Одно время ему приписывали убийство жены и детей, но потом отказались от этого обвинения — в Корнуолле много скал и камней, но мало замков с башнями и усадеб с окнами.