Из железного плена - [14]

«Может ли слепой водить слепого? Не упадут ли они оба в яму?» — гласит старая евангельская притча.

Какая страшная аллегория! Нет, не шесть фигур, а гораздо большее число людей, духовно ослепленных, идут неизвестно куда, ведомые в свою очередь слепыми. Сколько их, обманутых, безнадежно закабаленных эксплуатацией, доверчиво направляют свои шаги за поводырями, лидерами в надежде, что хоть они что-нибудь разбирают в окружающей всех тьме. Но нет! Мир закрыт и для них. Единственное, что смогли понять «пастыри» — это всю полноту своего падения. Именно потому так страшны у Брейгеля те, кто уже осознал свое падение. Вот физиономия одного из них. Напоминающая череп с пустыми зияющими глазницами, она искажена улыбкой. Дойдя до предела в ощущении своей обреченности, этот человек начинает смеяться, и выражение его лица кажется самым жутким.

— Хелло, профессор! — невыразительный голос Мейера с экрана прозвучал резко и неожиданно. — Вы все еще наслаждаетесь искусством?

Ивашов повернулся.

Лицо Отто исказилось неровной улыбкой. Совпадение было потрясающим. Александр замер от неожиданности.

— Молчите? Ну ладно. Я хочу вам кое-что сообщить. Профессор, два последних кодекса формул просто великолепны. Поздравляю! Это же настоящее открытие! Математики позеленели от зависти. Им такого не придумать и за сто лет!

— Я не придумывал.

— А вам и не надо придумывать! Достаточно того, что ваша роскошная голова может воспринимать эти сигналы от объекта Икс. Больше ничего и не требуется, господин Контактер!

— А как со схемами?

Отто качнул плечами.

— Их никто не может — понять. Схемы словно откуда-то вырваны. Ни начала ни конца. Они говорят, что это кроссворд без вопросника. Да ладно, черт с ним! Может быть, потом, когда появятся новые части, что-нибудь прояснится. Пока что хочу вас поздравить: наша совместная работа начала приносить свои плоды. Эх, профессор, вы могли бы стать миллиардером!

— Мейер, оставьте. Я не раз говорил вам, что деньги меня не интересуют!

— «Помню, помню. Дело ваше. Насильно богатым не сделаешь. Ну ладно, не буду Нам мешать. Адью!

— Погодите, — резко сказал Ивашов, — так, значит, вы убедились, что я решился сознательно сотрудничать с ТНУ?

— Да-а, — протянул Отто, — конечно!

— Что мне не нужны деньги, это вы тоже поняли. Вы уже догадались, что я — человек принципов и если принял какой-нибудь план, то твердо его придерживаюсь?

— Профессор, разве у вас что-нибудь не так? За вами плохо ухаживают? Только скажите, и я…

— Нет… Дело в том, что меня унижает мое положение. Послушайте, Мейер, что я вам окажу. Я не собираюсь вас пугать, однако нахожу необходимым для себя более четко разбираться в структуре той организации, в которой работаю. Ясно? Я предлагаю вам ввести меня в состав Регулирующего Бюро.

— Что? — воскликнул пораженный собеседник, — вы хотите стать членом РБ?

— Я не договорил. Кроме того, я требую, чтобы с моей личности были сняты ограничения в передвижениях по Институту. Наружу я пока выходить не собираюсь. Пока. Дальше посмотрим. В противном случае я вынужден буду…

— Что вы будете вынуждены? — воинственно переспросил Отто.

— Я буду вынужден прервать передачи объекта Икс. Не надейтесь, что вам в конце концов удастся какими-либо наркотическими средствами развязать мне язык. Как вы, наверное, уже догадались, у меня установился с объектам Икс прочный эмоциональный контакт, понятийная связь на уровне подсознания. Так вот: я эту связь могу оборвать и никто, вы слышите, никто, даже я сам не смогу больше получать никаких сигналов. Передайте мои слова кому следует.

Мейер на экране заметно побледнел. Его глаза бегали.

— Хорошо, — с трудом выдавил он, — мы обсудим ваше предложение.

Ивашов демонстративно повернулся спиной к собеседнику.

* * *

Вынырнув из искрящейся голубой воды, он широкими сильными движениями, рассекая воду, поплыл к противоположному бортику. Он хорошо разогрелся, дыхание выровнялось, тело великолепно слушалось. Вода довольно холодная, но это даже хорошо — так больше хотелось двигаться. Ивашов приблизился к каменной стене и, уцепившись рукой за выступ, отдышался.

К нему непринужденной походкой с сигаретой в руке приблизился Экерюд, уже успевший набросить на мокрое тело халат.

— Вы прекрасно плаваете, герр Ивашов. Это не комплимент. Это правда.

— Спасибо. Что-то вода сегодня холодная.

— Так это же прекрасно! Чуть холодно, чуть голодно — и человек начинает активно работать. А если все будет тепло и сытно… Вы понимаете меня? — выцветшие голубые глаза Экерюда смотрели дружелюбно и слегка настороженно, словно он постоянно ждал приказа или окрика.

— Может быть, вы и правы, — ответил Ивашов, стараясь, чтобы его голос звучал приветливо. — Во всяком случае, в холодной воде постоянно хочется двигаться.

Александр вылез, держась за поручни, по лестнице выбрался из водоема и тоже накинул на плечи халат.

В бассейне в этот час было мало людей. Опять Араужо неутомимо плавал от бортика к бортику, а Гарланд в сотый раз поднимался на вышку.

— Хорошо, — мечтательным тоном произнес Экерюд, — когда работаешь физически, чувствуешь себя в полной мере человеком. Умственный труд, конечно, многое дает, помогает возвыситься над миром, абстрагироваться… А физическая усталость, эта роскошная тяжесть в руках и ногах, она сближает вас с вашим телом, возвращает на бренную землю.