Из записок о 1812 годе (Очерки Бородинского сражения) - [3]

ВХОД ГОСУДАРЯ В ЗАЛУ ДВОРЯНСКОГО СОБРАНИЯ

Слезы блистали еще на глазах государя, когда он вошел в залу Дворянского собрания <...>

При выходе государя Петр Степанович Валуев схватил меня за руку и сказал: "Пойдем, Сергей Николаевич! Я представлю вас государю".-"Ваше высокопревосходительство!-отвечал я,-теперь не до меня". Не этим словом вырвав руку, я опрометью бросился с крыльца. Предчувствуя, что до моего приезда долетят рассказы стоустой молвы в семейство мое, я поспешил домой. Сбылось мое предчувствие. Застаю бедную жену мою в страдании и в горьких слезах. Некоторые из услужливых моих знакомых настращали ее, что мне за отважные мои возгласы в собрании не миновать беды. "Молись богу, мой друг!-сказал я плачущей жене моей,- знаю, что меня позовут, а потому на всякий случай заготовь белый жилет и белую косынку. Когда потребуют, то поеду во фраке. Чужой губернский мундир насмешил и меня и знакомых моих". Неизъяснима была душевная пытка жены моей. Куда ни бросалась она для какой-нибудь отрадной вести, везде убеждали ее ждать участи своей и укрепляться верою: так напугал голос мой, раздавшийся в собрании Дворянском по одному порыву душевному.

ПЕРЕЛЕТ ДВУХ СТОЛЕТИЙ ОТ 1612 ДО 1812 ГОДА

Остановимся здесь и-можно остановиться: два столетия совершили дивный ход. Совершили, или лучше сказать, одно столетие перешло в другое с достопамятными событиями своими, хотя и не в таком исполинском объеме. Отчего это? Кроме солнца и области небесной, кроме земель незаселенных, в России возникла новая Россия с иными нравами, обычаями, мнениями и действием мыслей. Отчего же и в новой России обращались к старинной России, отчего 1812 года вызывали тени Минина и Пожарского? Отчего вместе с ними вызывали и заветную речь русскую?

В мире духовном бог и слово возносятся на одной чреде. Слово скрепило союз вещественной вселенной; слово, слитое с мыслью, образовало общество человеческое. Слово жизни, слово задушевное, сберегло 1612 года бытие России, где бури грозные со всех сторон расшатывали заветное древо, укорененное родным словом в недрах почвы отечественной. "Аще корня не будет, то к чему древу прилепиться?" - так говорили предки наши и летели к Москве и в Москву к поддержанию древа жизни русского Отечества.

Нашествие 1812 года встретило в России Европу. И так не внешнее оружие изменило мысль, что Россия не в Москве. За несколько лет до нашествия громкие раздавались рукоплескания на берегах Невы, когда в трагедии Крюковского не князь Пожарский, но сочинитель, сказал:

"Россия не в Москве, она в сердцах сынов..."

"Но думаете ли вы, что величие города заключается в груде камней и зданий? То есть в памятниках бездушных и безгласных?"(Тацит. (Прим. автора.))

В причудливых изворотах тщеславного света и в вихре суетливости некогда сердцу высказываться сердцу; некогда вдруг и, так сказать, налетом вдохнуть в себя жизнь, исторгнутую из души призраками холодного быта светского.

ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ С ГРАФОМ Ф. В. РОСТОПЧИНЫМ 19 ИЮЛЯ 1812 ГОДА

Между тем часу в одиннадцатом возвращаюсь с прогулки. Жена моя почти без памяти сидела на софе. Увидя меня, она вскричала: "От графа Ростопчина приехал ординарец!" "Я ожидал этого; а ты молись богу и вели подать мне косынку и белый жилет". Переодевшись, поспешил я к графу, находившемуся тогда в Москве, а не на даче. С графом был только адъютант его Обресков. Подбежав ко мне, граф сказал: "Забудем прошедшее, теперь дело идет о судьбе Отечества" (С декабря 1809 до этого времени мы были в личной размолвке с графом. (Прим. автора.)).

ВОЗЛОЖЕНИЕ ОСОБЕННЫХ ПРЕПОРУЧЕНИИ НА СОЧИНИТЕЛЯ "ЗАПИСОК"

Взяв со стола бумагу и орден, граф продолжал: "Государь жалует вас кавалером четвертой степени Владимира за любовь вашу к Отечеству, доказанную сочинениями и деяниями вашими. Так изображено в рескрипте за собственноручною подписью государя императора. Вот рескрипт и орден". Адъютант бросился улаживать в петлице орден, а граф прибавил: "Поздравляю вас кавалером". С этим словом поцеловал он меня и продолжал: "Священным именем государя императора развязываю вам язык на все полезное для Отечества, а руки на триста тысяч экстраординарной суммы. Государь возлагает на вас особенные поручения, по которым будете совещаться со мною".

"Благодарю государя,-отвечал я,-но позвольте мне поспешить к жене моей. У нее трое суток отзывается в ушах звон сибирского колокольчика".

Не стану описывать восторга жены моей. Минуло более двадцати лет, но миг нашего свидания все еще в полной свежести живет в душах наших. Ожидая меня, она сидела у открытого окна. Поравнявшись с домом, я взмахнул длинною лентою ордена и сказал: "Вот крест, а не беда!"

ОСОБЕННЫЕ ПОРУЧЕНИЯ. 19 ИЮЛЯ 1812 ГОДА

Немедленно приступил я к тем особенным поручениям, с которыми нередко и в Москве и вне стен ее сопряжена была опасность жизни. Но тогда жизнь была для меня последним условием. Я был счастлив и под грозною тучею, быстро устремлявшеюся к Москве. Провидение помогало мне оживлять души добрых граждан, успокаивать их умы и внушать им меры осторожности, предостерегая их от смущения и торопливой робости. Непрестанное присутствие мое на площадях, на рынках и на улицах московских сроднило со мною взоры, мысли и сердца московских обывателей. Действуя открытою грудью и громким словом, я не прикасался рукою к сотням тысячам, вверенным мне вместе с свободою развязанных уст. Однажды только по записке моей, препровождены были в село Крылатское кушак и шапка крестьянину Никифору, благословившему на брань трех сынов своих. Деньги хороши как средство к оборотам потребностей быта общественного, но беда, где они заполонят общество человеческое; беда, где, говоря словами нашего девятнадцатого столетия, они делаются представителями всех наслаждений и приманкою страстей! При восстании душ действуйте на них силою нравственною, уравнивающею дух народный с величием необычайных обстоятельств.