Из-за елки выйдет медведь - [13]
Андрейка подходит ко мне сзади и робко обнимает за плечи. Я слышу гул нежности, исходящий от него.
— Может, посмотрим фильм? — нерешительно предлагает он. — Мне брат принес новые.
Аккуратно отстраняюсь:
— Нет, Андрюш, ты не обижайся, но сегодня мне некогда.
— Я так и думал, — тихо говорит он.
— Что ты думал?
— Что ты больше не придешь.
— Но…
— Я все понял. Ничего не объясняй мне.
Я разглядываю узор на паласе. Крупные ворсистые желто-бежевые цветы. На одном из них синее пятно. Наверное, упала ручка и потекла. Комнатная клумба давно затоптана ногами, и я чувствую, как палас зарастает травой. Прямо подо мной. Высокой цепкой травой безысходности.
— Приготовить тебе обед?
— Не надо.
— Что для тебя сделать, Андрюш?..
— Ничего.
Я иду в коридор. Андрейка не провожает меня. Медленно закрываю дверь. Никаких звуков из комнаты не доносится.
Накормив Кузьмича, тщательно вытираю клеенку. На ней — ухмыляющиеся шуты, каждый в маленьком синем ромбике. У шутов красные колпаки и красные сапожки. Сапожки потертые и выглядят сильно поношенными, будто шуты прошли много дорог, прежде чем застыть тут, в кухне Кузьмича. Мне хочется стереть их совсем — тогда они перестанут нагло ухмыляться и подмигивать. Я остервенело тру их наглые рожи.
— Откуда у тебя эта клеенка, Кузьмич?
— А бог ее знает. Ей уж лет сто. А что?
— Красивая…
— Ну, ты скажешь! По-моему, давно выбрасывать пора. Ты сегодня, Сашенька, наверное, устала?
— Устала.
— Я и смотрю, бледная больно. Посиди, отдохни. Может, в шахматы?
— Можно и в шахматы.
Кузьмич оживляется, ловко расставляет фигуры.
Играю вяло и рассеянно, но неожиданно выигрываю.
— Ого! — оживляется Кузьмич, — тебе сегодня везет!
— Везет, — соглашаюсь я и решаю ничего не сообщать старику о своем решении. Пусть лучше узнает от агентства.
Долго звоню в дверь. Никто не открывает. За моей спиной настороженно приоткрывается обитая черным дерматином дверь. Сгорбленная старуха в засаленном фартуке подозрительно разглядывает меня.
— Ты Александра? — наконец спрашивает она.
— Да.
— К Люське?
— Да.
Нет ее. Сегодня утром опять в психушку забрали. Она вчера тут весь дом переполошила. Мол, медведь какой-то сбежал… Совсем спятила. Во все квартиры трезвонила, искала его. Я давно говорю, нельзя ее из больницы выпускать, прямо житья нет никакого! А то еще взбредет в голову — спалит всех.
— Да, — сказала я, — с больными трудно. Ладно, спасибо. Я пойду.
— Эй, подожди, подожди… Чуть не забыла. Она тебе — вот, передать просила. — Старуха протянула мне что-то прямоугольное, завернутое в черный целлофановый пакет.
В песочнице возятся двое малышей. Строят свое первое жилище. Слепой дед, чем-то похожий на Кузьмича, медленно идет, прощупывая тротуар зрячей палкой. Робко и неслышно начинает накрапывать прохладный августовский дождь, делая пятнистым выцветший асфальт; крепко пахнет пыльной влажной листвой позднего лета…
Я как всегда забыла зонт. Шурша, накинула на голову капюшон голубой ветровки, села на еще не успевшую промокнуть скамейку, заглянула в пакет. Там, в целлофановой темноте, лежала картина. Я уже знала, какая. А на дне пакета — тетрадный, неровно оторванный листок. Я вытащила его, и капли тут же, как осы сладкий арбуз, облепили его. Взволнованным почерком было написано: “Ко мне он больше не приходит. Но к вам придет. Только не жалейте меда!”
Картину я повесила на даче, в своей комнате. Над острой елкой плывут неторопливые легкие облака. Одно из них похоже на собачью морду с вывески зоомагазина. В светлом пористом воздухе чувствуется жара. Один летний, прожженный солнцем день, неумело, но искренне продленный в красках. Обыкновенная, чуть кособокая елка. Художник по неопытности пытался прописать каждую отдельную ветку, не зная, что это ни к чему для впечатления целого, для давно исчезнувшего светящегося живого дня, для меня, для медведя, который вот-вот выйдет…
Мне кажется — я даже не удивлюсь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Точка радости» — повесть об одинокой, оставленной мужем женщине, в одиночестве ждущей и рожающей малыша. Перед нами последние месяцы беременности, роды и начало новой жизни. Анастасия, главная героиня, психолог, работающий со стариками в престижном пансионате. Она стремиться помочь им обрести «точку радости» — «особое душевное состояние, когда тебе хорошо, когда любишь все на свете». Это обретение радости настоящего для самой Анастасии возможно только в служении другим людям, что определяет ее выбор профессии и материализуется в новорожденной Кире.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.