Из-за денег - [45]

— Джон, — вмешалась Флора, сидя на качалке в углу комнаты. — У меня кончаются запасы моих любимых шоколадных конфет.

— Это печально, дорогая, — ответил он, не отрывая глаз от своей калькуляции.

— Но, к тому же, я хотела бы посмотреть по телевизору вестерн после полуночи. Ты не будешь возражать?

Погруженный в свои расчеты, Джон не уловил связь между конфетами и фильмом. Хотя это он должен был сделать. Шоколадные конфеты и ночные фильмы по телевидению были достаточно частым явлением в его доме.

— Джон, — продолжила Флора более настойчивым тоном, — ты же знаешь, как мне нравится жевать шоколадные конфеты, когда я смотрю фильм.

Да, об этом он тоже должен был знать очень хорошо. Но назойливое напоминание вырвало его из внутреннего увлекательного мира размышлений над расчетами по поводу семейного бюджета.

Флора обладала гнусавым тягучим голосом, даже когда у нее проявлялось хорошее настроение. Но сейчас она была явно не в духе, голос ее повысился на октаву, поэтому он звучал как писк попавшей в капкан крысы. Назойливый визг, исходивший из довольно внушительного тела, подействовал ему на нервы. Флора, возможно, из-за пристрастия к шоколаду, весила почти сто двадцать килограммов.

— Будь примерным мальчиком, — сказала она, — и сбегай в магазин за шоколадными конфетами.

Джон редко спорил с Флорой, но на этот раз он осмелился. Вероятно, искра возмущения, вспыхнувшая бог знает как, уже воспламенила огонь в глубине его сознания.

— У меня нет времени для беготни, — ответил он. — Я занят серьезными расчетами нашего семейного бюджета. Когда я с этим покончу, у меня появится время для составления аналогичных балансов для других людей. Тебе хорошо известно, Флора, что та бухгалтерская работа, которую я дополнительно беру на дом, является существенным источником нашего дохода. Позволяет нам сравнительно неплохо жить, а не прозябать.

Флора сделала недовольную гримасу, уставилась в потолок, поджала губы, а затем издала громкий вздох. Когда-то она была привлекательной женщиной, и привычка ухаживать за собой еще полностью не покинула ее. Окрашенные в рыжий цвет жидкие волосы были уложены завитками. Ресницы подведены, на губы наложена ярко-красная помада — и все довольно умело. Одетая в просторный японский халат, в плетеные сандалии на босую ногу, Флора отнюдь не выглядела неряхой. Но сто двадцать килограммов все-таки не красят любую женщину.

— Хорошо, Джон, — сказала она. — Все хорошо, что хорошо для тебя.

Для постороннего наблюдателя эти слова могли и не показаться угрозой. Но Джон Уикмен слышал их множество раз. «Все хорошо, что хорошо для тебя» — означало, что пока ее муж не готов выполнить любой ее каприз, он ни в коей мере не может рассчитывать на удовлетворение его пожеланий. А его пожелания к жене ограничивались домашними обедами, — завтраки Флора не готовила, — передачей грязного белья в прачечную и поддерживанием чистоты в доме.

Эти пожелания, кстати, никогда полностью не реализовывались. Скорее наоборот. Они редко удовлетворялись. И фраза «все хорошо, что хорошо для тебя» являлась красноречивым указанием на то, что квартира скоро превратится в авгиевы конюшни при пустом холодильнике.

— Не беспокойся, любимая, — сказал Джон разумно. — Сейчас я схожу в магазин.

Уикмен облачился в зимнюю одежду, спустился два этажа по лестнице на улицу, прошел четыре квартала на холодном пронизывающем ветру. В магазине он купил самую большую, трехкилограммовую коробку шоколадных конфет и отправился обратно. Где-то по пути домой цифры вновь взбудоражили его мозг. Три килограмма шоколада. Сто двадцать килограммов жены. И другие цифры. Доллары и центы.

Он едва смог дождаться, когда отдаст Флоре конфеты, снимет с себя зимнее пальто, шапку, перчатки — настолько ужасными оказались эти цифры. Не обращая внимания на поток словесных благодарностей жены, он сразу же уселся за стол и начал новую калькуляцию.

Сколько стоит прокормить Флору? Джон быстро подсчитал: в среднем шестьдесят долларов в месяц или семьсот двадцать долларов в год — при условии, если покупать продукты на супермаркете. Не считая стоимости шоколада. Это отдельная статья расхода: по меньшей мере двадцать пять долларов в месяц или триста долларов в год. Только на шоколад.

Теперь другие расходы на жену: одежда, косметика, счет за телевизор, который, кстати, никогда не выключался, гонорары ремонтнику, восстанавливающему «ящик» чаще, чем раз в году, поскольку экран не выдерживал неотрывных глаз Флоры, сигареты, журналы мод, подписки газет. Он все добавлял и добавлял расходы, пока не получилась круглая пугающая цифра — три тысячи долларов в год! И это не учитывая темпов инфляции.

Итак, Флора стоит ему три тысячи долларов в год. Тридцать тысяч долларов в десять лет. Шестьдесят тысяч — в двадцать. Девяносто тысяч — в тридцать лет…

А что же он получит взамен за это огромное капиталовложение? Присутствие Флоры, стареющей и жиреющей с каждым истекающим годом. Вид жены, сидящей в полутемноте, похожей в отражении света телевизионного экрана на какого-то массивного глиняного идола из подземелья. Скрежущие звуки челюстей, постоянно жующие шоколад. За тридцать лет он получит 10950 таких вечеров — зрелищ стоимостью в девяносто тысяч долларов!