Из яйца - [2]
— Почему? — спрашивает подозрительно Алина.
— По кочану… — отвечает с плохо скрываемой радостью Старуха. — Егоровна в залу звала. Танцоры… Уж отольются вам мои слезы.
— Настроение испортила, добилась своего, — говорит Паша.
Он вскакивает с постели, врубает магнитофон. Тут же снова включается пылесос. Что-то кричит Алина. Что-то — Паша. Ничего не понять.
Алексей у окна. Тяжелые шторы полураздвинуты. Он стоит, засунув руки в карманы, слегка покачиваясь. То ли смотрит, то ли о чем-то думает… их этаж высоко, где-то между небом и землей. Вверху — тучи, внизу — город.
— Доброе утро, Алексей Иванович, — слышится голос Старухи. Интонации бархатные, приветливые. Так обращаются к дорогим гостям, которых встречают хлебом-солью.
— Я в газете прочитала, форточку на ночь теперь нельзя открывать.
— Почему?
— По ночам, написано, заводы какие-то фреоны наружу выпускают. Вы заметили, от них народ бледный стал. Ходят, как помешанные, — не жильцы.
Алексей поворачивается к Старухе и смотрит на нее. Как в окно, вроде бы на нее, а вроде бы — сквозь.
— Вам не жалко?
— Чего, фреонов?
— Людей.
— Ох, Алексей Иванович, вы — блаженненький. Откуда же вы знаете?.. Что их жалеть нужно?
Алексей смотрит на Старуху, будто только что заметил ее.
— Догадался, — говорит он медленно.
Старуха вытирает с подоконника пыль и запахивает штору. Включает люстру. В комнате становится тепло и празднично.
— Не о том вы догадались, — бурчит она.
— Вас, Вера Петровна, нужно жалеть?
Это Алексей говорит с какой-то тревожной улыбкой, с каким-то неподдельно искренним интересом.
Старуха сердито не отвечает, сует швабру с тряпкой под сервант. Внезапно там что-то ухает, что-то резко хлопает, Старуха дергает швабру на себя, та упирается — наконец она вытаскивает швабру. К тряпке прилепился охотничий капкан. Его острые зубья сжали тряпку. На капкане повязан розовый красивый бантик.
Алексей смотрит во все глаза и начинает смеяться… Это какая-то неестественная разрядка, слишком много смеха, слишком.
Старуха стоит в позе и горестно смотрит на него. Под ее торжествующим взглядом он постепенно смолкает.
— Если б я туда руку засунула? — спрашивает она как-то особенно по-доброму. Протягивает ему свою морщинистую ладонь. — Вот эту.
Но в глазах ее — торжество.
Балетный класс, стены в зеркалах, поручни… Это школа эстетического воспитания. Частная.
В углу — рояль. За роялем Мать, перед ней у поручней человек десять детей, трое мальчиков, остальные девочки, среди них Алина и Паша.
Мать играет какую-то ритмичную мелодию, что-то назойливое в ней все время повторяется, дети под нее делают одно и то же движение.
— Раз-два три, — говорит под музыку Мать. — Раз-два три…
Лица детей. На них — выражение покорности. И сосредоточенности. За них взрослые решили, чем им нужно заниматься.
Алексей в коридоре. Звуки балетного класса долетают сюда, но слабо. В руках связка ключей. Перед ним дверь с тремя замками, — его мастерская, — он открывает ее… Дверь с тремя замками в квартирном коридоре смотрится странно.
Наконец, он открыл, заходит. Захлопывает дверь за собой, — сквозь смолкающий монотонный танцевальный ритм слышится, как щелкают запоры, отгораживая его от остальной квартиры. С последним поворотом ключа — исчезает музыка.
Мы остаемся в коридоре… Тишина. Некий перебор тишины, до такой степени, когда ее начинаешь замечать. На стене большие черно-белые фотографии. Среди них Мать в балетной пачке. Она молода и хороша собой. Но трудно обратить внимание на лицо. Бросается в глаза красота фигуры, ноги, грудь в предельно открытом декольте. Она там загримирована для какой-то роли. В ней — красота фотомодели.
Рука Алексея, лежащая на ровной поверхности зеркала-стола. Это туманное зеркало, оно топит его пальцы в себе. Кисть двигается вперед. И, о чудо! — кажется, будто пальцы осторожно приподнимают зеркальную поверхность, размягчают ее, входят в ее туманный слой… Кажется, на грани видения, что это удается, что происходит сверхъестественное — пальцы погружаются в зеркало.
Старуха прихорашивается перед трюмо Матери. На ней новое черное платье, она примеривает траурную шляпку, с черным бумажным цветком.
Прихорашиваясь, бодро напевает похоронный марш. Отрывает от газеты кусок с некрологом.
Достает из хозяйственной поношенной сумки траурную повязку, примеривает, любуется собой, — потом снимает, заботливо разглаживает ее и снова прячет в сумке.
— Раз-два три, раз-два три… Раз-два три, раз-два три…
Рояль отбивает звуки, дети совершают одни и те же движения: вскидывают ногу, держась рукой за перекладину.
Мать поворачивается к ним корпусом, одной рукой нажимая на клавиши.
— Молодцы, молодцы.
Она сурова и требовательна.
— Раз-два три, раз-два три…
Похороны. Вход на кладбище… Печальные, озабоченные ритуалом люди. Среди них Старуха. Печальнее всех… Достает из кармана обрывок газеты. На нем в черной рамке некролог.
Читает, далеко отставив от руки, снова прячет. Подходит к женщине в черной накидке.
— Вот, пришла проводить Федора Матвеича в последний путь… Успела… Так торопилась.
— Спасибо вам, добрая женщина.
— Какой же ему шел год, горемычному?.. Что-то совсем запамятовала.
Захватывающий приключенческий триллер, в центре которого ничем не примечательный с виду человек становится по воле рока могущественной личностью, ответственной не только за себя, но и за судьбы других людей.Третья книга.
— Коли! — кричит он мне.Но на меня напал стопор, — я ненавижу чудовищ, я — не-на-ви-жу! Ненависть переполняет. Клокочет.Знаю отныне, что такое погибнуть за свой народ. Ничего не бывает на свете слаще и почетней. Ничего в жизни я не Сделаю беззаветней, чем это!..
Захватывающий приключенческий триллер, в центре которого ничем не примечательный с виду человек становится по воле рока могущественной личностью, ответственной не только за себя, но и за судьбы других людей.Вторая Четвёртая.
Захватывающий приключенческий триллер, в центре которого ничем не примечательный с виду человек становится по воле рока могущественной личностью, ответственной не только за себя, но и за судьбы других людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.