Из времени в вечность. Посмертная жизнь души - [4]

что-то происходит.

Кстати, несколько слов об идее перевоплощения. Она, если хотите, тоже предлагает своеобразное спасение от смерти, но глубоко обманчивое для человеческой психологии, откладывающей, как правило, на завтра все то, что трудно и не хочется делать сегодня. Ведь, духовно-нравственное совершенствование это подвиг борьбы с собой. А, как известно,

Бой с самим собой —

Есть самый трудный бой.

Победа из побед —

Победа над собой.

(Ф. Логау)[5]

Идея же перевоплощения подсознательно ориентирует человека на «бой с самим собой» в неопределенном будущем, особенно если здесь не плохо живется. К тому же, сама цепь перевоплощений, фактически, не имеет конца — это бесконечное число смертей и рождений. По крайней мере таких счастливчиков, как Будда, который «всего» 215 раз перевоплощался, единицы. Удел же большинства, повторяю — бесконечная цепь непрекращающихся перевоплощений.

Идею перевоплощений, почти без изменений, приняла и теософия.

Однако эта идея не имеет под собой никаких серьезных оснований.

Во-первых. Если бы перевоплощение было законом нашего бытия, то у каждого человека была бы и какая-то память о предыдущих состояниях. В противном случае обессмысливается основной аргумент данной теории о необходимости многократных воплощений личности, чтобы она могла предпринять усилия с целью полного очищения от грехов. Английский философ XVIII-го века Локк справедливо заметил, что если нет памяти о прежнем воплощении, то нет и тождества личности, нет, следовательно, и перевоплощения, а есть простое рождение нового Я.

Во-вторых. Нет фактов, подтверждающих ее. Редчайшие случаи так называемых «воспоминаний» своих предшествующих воплощений имеют совсем иную природу, они являются естественными следствиями:

или постороннего внушения, в том числе и телепатического характера[6], или непроизвольного самовнушения, которым особенно легко поддаются люди т. н. медиумического склада (прежде всего, дети, женщины);

или определенных психических заболеваний, когда больной может «вспомнить» себя кем угодно;

или прямых демонических воздействий, не редко проявляющихся в очевидном для всех бесновании;

или проявления т. н. генетической памяти, которая при некоторых условиях может воспроизводить в сознании впечатления и переживания предков, воспринимаемых человеком как свои собственные.

Любопытные мысли встречаем и в древне-греческой мифологии и религии. Древние греки (как, впрочем, и многие другие народы, не имевшие прямого Божественного Откровения) представляли себе посмертное состояние человека или как некую призрачность, или как нечто неизмеримо худшее, нежели любая земная жизнь. Так, у Гомера в «Одиссее», например, есть весьма красноречивые характеристики состояния человека в царствеаида. Вот, как Ахиллес «богоравный» жалуется Одиссею:

«О, Одиссей, утешения в смерти мне дать не надейся;

Лучше б хотел я — живой, как поденщик, работая в поле,

Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,

Нежели здесь над бездушными царствовать, мертвый»[7].

Еще более интересно посмертное состояние Геракла — этого великого героя древнегреческой мифологии. Сам он находится на Олимпе, на пиру у богов, и в то же время его дрожащая тень с напряженным луком в руках пребывает в аиде. Одновременно на двух полюсах! Для отца Павла Флоренского эта совершенно необычная мысль Гомера явилась одним из истоков его оригинальной эсхатологической концепции.

О чем говорят эти удивительные фантазии? С одной стороны, о том, что древние греки глубоко чувствовали реальность того мира и неуничтожимость души человеческой, верили, что есть оно, это посмертное состояние. С другой — совершенно не зная, какое оно, исполнялись страхом перед неминуемым неизвестным посмертьем и строили всевозможные догадки, создавали, как видим, яркие мифы в попытках осмысления этой тайны. И, нужно отдать им должное, некоторые из этих мифов не просто интересны, но и глубоко выражают идею посмертного воздаяния. Достаточно вспомнить древние интуиции об Островах блаженных и Елисейских полях для праведников и более поздние мифы, выражающие безнадежность судьбы осужденных: муки Тантала, Сизифов камень, бочки Данаид и т. д.

Подобную же картину можно видеть и в других дохристианских религиях. Интуитивное чувство бессмертия и прямые факты, подтверждающие его (явления умерших, их точные предсказания, предупреждения и др.), растворены в полном тумане неведения о том мире. И так — на протяжении всей дохристианской истории человечества.

Даже если обратимся к Писанию Ветхого Завета, то и здесь найдем нечто подобное. До книг пророков находим в нем утверждения, что душа человека после смерти засыпает, а то и умирает. То есть весь человек, а не только тело, обращается в прах после смерти! И только пророки, особенно великие, начинают определенно говорить о том, что душа по смерти тела не исчезает, не умирает и даже не засыпает, но испытывает страдания или радость в зависимости от характера нравственной жизни человека; пророки говорят даже о всеобщем воскресении[8]. И это — наибольшее, что было открыто дохристианскому человечеству[9]