Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000) - [272]

Этот визит в Китай мы готовили тщательнее и обдумывали детальнее, чем любой из моих зарубежных визитов. Мы знали от членов других делегаций, посещавших Китай, что китайцы подходят к этим визитам очень систематично и пытаются получить информацию от каждого члена делегации. Мы условились об общей позиции по ключевым вопросам со всеми высокопоставленными членами моей делегации. Во-первых, это был вопрос о дипломатическом признании и установлении дипломатических отношений. Мы не могли отказаться от нашей принципиальной позиции, что Сингапур должен был стать последней страной АСЕАН, установившей дипломатические отношения с Пекином, и мог пойти на это только после Индонезии. Во-вторых, это был вопрос о деятельности Советского Союза в Сингапуре. Мы не позволили бы Советскому Союзу вести любую деятельность, направленную против Китая, но экономика Сингапура была свободной, поэтому мы разрешили открыть в городе филиал Московского народного банка для проведения торговых операций. Китайцы опасались, что русские покупали поддержку ведущих китайских бизнесменов. Мы решили заверить китайцев, что Сингапур относился к сильному Китаю без подозрений. Мы не стояли ни на просоветских, ни на прокитайских позициях – мы занимали прозападную позицию, потому что это было в интересах Сингапура и его соседей. Мы были полностью осведомлены о деятельности Советского Союза в Сингапуре и странах региона и собирались и впредь внимательно следить за ней.

Мы ожидали, что китайцы будут настаивать на обмене офицерами связи или торговыми представителями, и решили дать ясно понять им, что это будет сделано только после того, как они обменяются подобными представительствами с Индонезией. Тем не менее мы согласились бы с предложением, чтобы китайский представитель Bank of China работал в его сингапурском филиале. В то время как мы поощряли расширение торговли с Китаем и были готовы допустить развитие таких относительно безобидных форм культурного и спортивного обмена, как визиты команд по баскетболу, настольному теннису или трупп акробатов, но мы не хотели давать им никакого повода для ложных надежд относительно чего-то большего. Мы также не желали вступать в конфликт с Советским Союзом. Относительно Тайваня мы были готовы подтвердить нашу политику признания «единого Китая», а именно – КНР. А самое главное, так как мы ожидали, что китайцы станут подчеркивать, что Сингапур являлся «родственным государством», то мы решили всячески подчеркивать нашу самобытность и независимость.

Я попросил китайскую сторону позволить продлить сроки моего визита, чтобы у меня была возможность увидеть в Китае как можно больше. Китайцы установили сроки визита с 10 по 23 мая 1976 года. Чтобы устранить всяческие подозрения относительно того, что мы ехали в Китай в качестве делегации родственников-китайцев, мы включили в состав нашей делегации, состоявшей из 17 человек, министра иностранных дел Раджаратнама (тамила, уроженца полуострова Джафна), парламентского секретаря Ахмада Маттара (малайца), которые должны были присутствовать на всех заседаниях. Сами переговоры должны были вестись на английском языке.

Поскольку прямого авиарейса из Сингапура в Пекин не было, делегация вылетела в Гонконг. Там мы пересели на поезд, который доставил нас к пограничному пункту Ло Ву, где мы пешком пересекли границу с Китаем и пересели в специальный поезд, доставивший нас в Кантон. После обеда мы полетели на самолете британского производства «Трайдент» в Пекин, где к нашему прибытию была приготовлена церемония встречи в аэропорту. После того как военный оркестр исполнил государственные гимны Сингапура и Китая, я осмотрел строй почетного караула из представителей всех родов войск Народно-освободительной армии Китая. Затем нас приветствовали примерно 2000 школьниц в цветных костюмах, которые размахивали китайскими и сингапурскими бумажными флагами и цветами, скандируя «Добро пожаловать» и «Сердечно приветствуем». В аэропорту был установлен огромный транспарант, на котором по-китайски было написано: «Решительно поддерживаем народ Сингапура». Поддержки в адрес правительства Сингапура наши хозяева не высказывали. В отличие от церемонии встречи глав государств, с которыми у Китая были установлены дипломатические отношения, в «Жэньминь жибао» не была опубликована передовая статья, а в аэропорту меня не встречали представители дипломатического корпуса. За исключением этих моментов, они оказали мне все почести, предусмотренные официальным протоколом.

Премьер-министр Чжоу Эньлай умер в январе того же года, Дэн Сяопин попал в опалу, в Пекине его не было. Поэтому меня принял Хуа Гофэн, который выглядел и действовал как жесткий руководитель службы безопасности коммунистической страны, которым он до того и являлся. Позиции сторон были заявлены во время официального банкета вечером 11 мая. Хуа Гофэн похвалил нас: «В сфере международных отношений Сингапур противостоит гегемону и проведению политики с позиции силы, выступает за мир и нейтралитет в Юго-Восточной Азии, активно развивает отношения со странами третьего мира и вносит положительный вклад в развитие экономических отношений и торговли между странами». После этого он огласил стандартные обвинения в адрес «сверхдержавы-гегемона», не прямо, но вполне очевидно обращаясь к Советскому Союзу, который продолжал проводить политику проникновения и расширения своего влияния в Юго-Восточной Азии после вывода американских войск из Вьетнама.