Из старых записных книжек (1924-1947) - [13]

- Здравствуйте, дедушка король!

- Здравствуйте, ребятки. Где вы были?

- В саду.

- Что вы делали?

И вот мы начинаем подпрыгивать и срывать воображаемые яблоки с воображаемого дерева. А дедушка король должен угадать, что мы делаем.

- Вишни рвали?

- Нет.

- Сливы?

- Нет.

- Абрикосы?

- Нет.

- Яблоки?!!

И вот мы срываемся с места и бежим, а дедушка король должен нас поймать. И кого поймает, тот превращается сам в дедушку короля.

Фантазия у девочек не очень богатая. Впрочем, они еще очень маленькие. Они еще "играют в игру" - подражают старшим детям, которые в их присутствии играли "в короля". Поэтому они загадывают из раза в раз одно и то же: рвут яблоки, стирают белье, опять рвут яблоки и снова - до дыр - застирывают бельишко.

Я пытаюсь внести некоторое разнообразие в игру. Я катаюсь на лошади, печатаю на пишущей машинке, растапливаю печь. Девочки догадываются, в чем дело, но протестуют:

- Так не играют!

Внезапно игра наша прекращается. Аня вспомнила, что мама запретила ей бегать, - она без галош, а во дворе сыро. Мы переходим к стене, где серая полоска сухого асфальта, и довольно долго разговариваем, болтаем обо всем на свете.

- Вы заметили, - спрашивает у меня Аня, - что когда Валя говорит, она прибавляет к каждому слову букву "у"?

- Нет, - говорю, - не заметил. А как же это она говорит?

- Ну, например: у квартире, у саду, у лесу.

- А ты как говоришь?

- Я говорю: в лесу, в квартире...

- Ну это потому, что ты говоришь по-русски, а Валя по-украински.

Тут вмешивается в разговор сама Валя.

- А у нас есть одна девочка. Так она говорит только по-украински. Потому что у нее два зуба выпало.

- Интересно! - говорю я. - А если у нее три зуба выпадут, что ж она по-немецки говорить начнет?

Но девочки не понимают моего остроумия. Обе они вежливо улыбаются и молчат.

Потом Аня открывает рот и показывает:

- Посмотрите, у меня два зуба качается.

Зубки совсем мышиные, маленькие, острые.

- А когда мама с базара пришла, так у меня целых три качалось, хвастается она.

- Ишь ты какая, - говорю я с завистью.

Наша беседа привлекает внимание домохозяек. В окнах появляются любопытные. Женщины таращат глаза, смеются. Но я не обращаю на них внимания. Я предлагаю девочкам сыграть еще как-нибудь. Однако любопытных и в окнах и во дворе прибавляется. Играть же на забаву толпе я не привык. Я не шарманщик и не уличный певец. Играл я для себя, для души. И вот я раскланиваюсь с девочками, пожимаю их маленькие ручки и шагаю домой, где ждет меня чрезвычайно срочная и неинтересная работа.

* * *

Жанр, от которого пахнет сургучом: заявка.

* * *

На днях я вернулся домой и не мог достучаться. Хозяйка ушла на базар, оставила ключ Анечке и приказала ей сидеть во дворе на скамейке и караулить меня. Девочка заигралась и не заметила, как я прошел в подъезд. Я долго и безрезультатно стучался. Наконец открывается соседняя дверь и на пороге появляется девочка шести-семи лет, стриженная по-мальчишески, в вязаном свитере. Это та самая девочка, которая сказала про своего папу: "чтоб он помер". Ее оставили дома караулить квартиру, она услыхала стук на лестнице и не вытерпела, вышла. Мы долго беседовали с нею. Она сбегала в квартиру, принесла ключ, пыталась открыть мою дверь - не удалось. Девочка не по летам солидна, как, впрочем, и большинство одесских детей.

- Вы представьте, у нас вчера вязанку украли!

В передней висела вязанка - вязаная мамина кофта, - кто-то зашел с лестницы и стащил ее.

- Как же ты не боишься открывать дверь?

Тогда она, спохватившись, удаляется за порог и захлопывает дверь перед самым моим носом. Но через минуту, не выдержав, появляется снова.

Мы болтаем с нею о разных вещах. Девочка мне не нравится. Она хвастлива, врет на каждом шагу, говорит, например, что у нее три собаки, и вообще всячески пытается вызвать во мне зависть.

- Папа дарит мне страшно много игрушек. У нас есть телефон. У меня около тыщи книг...

- Не простудишься ты? - спрашиваю я, чтобы оборвать эту надоевшую мне болтовню.

Но девочка не уходит.

Вдруг внизу на лестнице раздаются шаги.

- Это с кем ты там? - слышится испуганный и возмущенный голос. Возвращается мама. Зина захлопывает дверь и убегает.

- Я вот тебе... Наказание ты мое!

Женщина стучит. Дверь не отворяется. Она звонит. Звонит еще раз. Наконец за дверью раздаются торопливые шаги и голос:

- Кто там?

Не желая участвовать в развязке этой драмы, соучастником которой до некоторой степени привелось быть и мне, я поспешно удаляюсь. Через десять минут услужливые соседки помогают мне разыскать ключ.

Сегодня я встретил на лестнице Зину.

- Ну, как вы - попали все-таки тогда в квартиру? - спрашивает она.

- Конечно, попал, - говорю я. - Что ж я, по-твоему, ночевать на лестнице буду? Я не такой дурак, как ты думаешь. А тебе что, попало от мамы?

- Хе! Велико несчастье! - говорит, усмехаясь, эта шестилетняя одесситка и удаляется - без поклона и без малейших признаков уважения к взрослому человеку, который удостоил ее чести беседовать с нею.

* * *

На Дерибасовской милиционер и дворник подняли загулявшего капитана дальнего плавания, взяли его под ручки и повлекли в район. Кто-то в собравшейся толпе: