Из современной норвежской поэзии - [28]

смастерили стену ниже руины, низенькую такую, что на ней

тысячу лет продержалась трава, прежде чем ссохлась совсем.

О троянцы! Прежде чем низвергнутся люди в зерцало веков,

Троя, свято храни грады, в глубине своих снов воздвиженные!

ПОД РУКАМИ

Любовь вплотную к предметам обихода.

Налить, когда проснемся, чашку чая, обнять любимую,

пока она из дому не ушла, сыру купить, того, любимого ею,

приготовить обед, представить, а что с ней сейчас происходит.

Пред бездной времени стоим

и ловим миг, он проникает в нас,

вот под руками вещи обихода, некрупные:

кастрюли ручка, рюмка, тенями переполненная нежность...

ЭПОС В МИНИАТЮРЕ

Во всем, что ни возьми, таится голод

По вечности. Все вещи вопиют:

Не забывай меня! Запомни! Здесь! Сейчас!

Таится зыбкое во всем, что ни возьми:

Ветвь, или взор, или толпы&людские.

О, трещины всех замков!

АУДУМЛА

Коровы! Застыли в мерцании зноя

     словно на отмели у самого горизонта

День-деньской стоят и стоят застылые

     на собственные отраженья похожи

Как будто знают наверное что принадлежат земле

     и что в образе этом вместилось время

Быстро однако удалось выплатить всю ссуду. Живем!

     Есть дом какой-никакой. Я богат. А что это значит?

Принадлежат разве мне земля солнце ветер и звезды?

     В этом воплощенье не может принадлежать мне

ничего кроме песен и плачей. Вот я

     и пою ибо радость рушит преграды

ибо запереться на ключ от печалей не в силах

Весной дерево я посадил под созвездьем

     стужи. А животные все стоят, недвижимы,

в ином времени, там, средь деревьев. В оке зверином

     вижу я почву, взрастившую этих двоих

Древо и зверя. Древо растет, каждой весной

     в небо стремится. И под ним корова небесная

Застыли животные на лугу, на расстоянии в тридцать шагов,

     на расстоянии в шесть тысяч лет, как колокола

из серебра. В огромном пространстве живут они там, где сумрак

     таит ослепительное световое нутро. В этих по-звериному

ясных глазах сочится наружу вязкая влага подземного мира

     Мой дом всего лишь миг в потоке времени...

А человек все строит, чтобы жить, планирует,

     приводит в порядок, копошится, взгляд его -

нагромождение забот, забот и планов, лабиринт

     внутри зачахшей мечты о выживанье... Стою

у дома и прямо сохну по всему, что рядом,

     здесь, в двух шагах... В звериное заглядываю око

Там водоем без отмелей, Вселенная есть мать...

Наважденье, мираж - египетских коров иль вавилонских?

     Животное северного сияния, радужных многоцветий дремотных?

Словно в ознобе бока дрожат. В объятиях плотных

     покоя желанного - каждая тварь. На эфирных морях

солнечных пастбищ. Пространство жизни в их вместилось брюхе

     В их вымени набухло семя. В глубокой спячке лона

тварь носит и рождает мир. Как бронза пламенная - солнечная плоть

     Повторяй, повторяй за мной по складам

На дне ночей, там, в глубине очей восхода,

     я вижу воды и свет, они крошатся

под ослепляющим уколом зноя. Вижу корову из инея.

     Огонь сочится медленно в твоей крови

Ты слизываешь соль с опухших ран земли. Ты - это ты,

     корова солнечная, в солнечном зерцале... Ревешь от зноя

Глядит вселенная сама в глазницах этих на себя,

     глядит чрез собственное рожденье

Я знаю: я земле принадлежу,

     она владеет мной, она меня отвергла

Перед землей паду я на колени

СТАРАЯ ЖЕНЩИНА ЧЕМ-ТО ПОХОЖА НА МОТЫЛЬКА

Почти пугающе прекрасны движения твои -

вкруг них сверкает скудный, хрупкий свет

Как сумрак, что чувственностью грозною непостижимой полн,

они мерцают ласкою людской, в них вспыхивают дети,

внуки - и смерть, не скрывшая прикосновенья

Им бремя нести беспредельности вскоре,

в коконе старости трещина легкая ляжет, солнце,

погасшее в жизни твоей, для другого рассвета готово,

а кожа прозрачна, словно крылышки у мотылька,

который вот-вот из кокона выпорхнет. 

ИЗ СБОРНИКА «ВРЕМЯ ВРЕМЕН», 1983

(C) H.Aschehoug & Со [W. Nygaard], 1983

Перевод А.Парина

ЛИЦО СТАРОЙ ДАМЫ

     Где-то далеко: голоса, свет

Стерлись воспоминанья, канула

     жизнь - и вдруг всплывает

   блеклая под перепонками плоти и зеркала

Все прозрачней, прозрачней лицо,

словно встала она в оглушительный света поток

и прислушивается к шуму

   Там в лабиринте подземных чувств

     бежит запыхавшаяся девочка,

   к летнему свету бежит... Глянь-ка, вон там

она заглянула через приоткрытую дверь

     Музыка, возгласы, смех, господи, это

весна, весна, сундуки с приданым проветривают

платья нарядные, кольца и бусы по всему полу

Очумелая, не отрешившись от грез, лету она велит задержаться

   Муж и ребенок как шквал проносятся сквозь нее,

     обрушивается лавина забот,

   их лица разбрызгивают лучи

Это лицо такое знакомое: это ее черты,

     знает она, что путь предстоит ему долгий -

путь во всех направленьях дорогой потомства

     Вот она, от всего отрешившись, идет

последнюю часть пути... Одна-одинешенька

ПОЕЗДКА

И вдруг я вспомнил, как увидел ее

   во встречном поезде метро, в недрах туннеля,

     в лавине лиц, и вдруг ее лицо в оползне

времени по склону времен вдруг подкатило

     и вспыхнуло... И город летний над нами плыл!

Все разыгралось именно там, у входа

   в подземное царство, я снова увидел тебя, я

     махнул рукой, ты сидела за гладью зеркальной