Из современной английской новеллы - [82]

Дома все было по-старому. По субботам приезжал отец и увозил Майкла в свой дом неподалеку от Хейзлмира. Мать по-прежнему рассказывала про Долорес Уэлш и мистера Асхафа. Она не вернулась на работу в Вест-Энд. У мистера Асхафа, в сущности, совсем неплохо, сказала она.

Быстро пролетели святки. Отец подарил Майклу новый локомотив для его железной дороги, Джиллиан — ходулю-скакалку, а близнецы — магнит и набор фломастеров. Мать принарядила их квартирку, поставила маленькую елочку и повесила на нее китайские фонарики. Ночью в сочельник, пока Майкл спал, она положила подарки в его чулок, а на другой день, после праздничного рождественского обеда, подарила ему футбольный мяч, куклу-перчатку и головоломку "Виндзорский замок". А он подарил ей брошку, которую купил у Вулворта. 14 января он возвратился в Элтон-Грейндж.

В Элтон-Грейндже тоже не произошло никаких перемен, если не считать того, что Коки Маршалл покинул школу. Это явилось неожиданностью для всех, и среди мальчиков поговаривали, что его выгнали. Некоторые, впрочем, утверждали обратное — что он ушел по собственному почину, даже не предупредив, как положено, до начала полугодия. Эй. Джей. Эл., говорили, позеленел от злости.

Прошло три недели, и как-то утром Майкл получил письмо от отца, в котором тот писал, что ни сам он, ни Джиллиан не смогут навестить его в конце четверти: отец уезжал по делам в Тунис и хотел взять с собой Джиллиан. Он прислал Майклу денег, чтобы смягчить чувство разочарования.

В письме к матери Майкл, поскольку никаких событий не происходило и писать было, в сущности, не о чем, сообщил, что отец к нему не приедет. "В таком случае приеду я", — написала мать в ответ.

Она остановилась не в отеле "Грэнд", а в пансионе "Сан-Суси", где во дворе перед фасадом раскрашенные гномики удили рыбу в пруду и железная калитка висела на одной петле. Поесть там вместе в субботу им не пришлось, так как миссис Мэлон, хозяйка пансиона, ленч не готовила. Они поели в "Медном котле" и там же попили чаю, так как миссис Мэлон чая не подавала тоже. Между ленчем и чаем они погуляли по городу, а после чая, пока не подошло время идти к автобусу и возвращаться в школу, посидели вдвоем в комнате матери.

На следующий день мать сказала, что ей хотелось бы получше познакомиться со школой, и он повел ее в часовню, перестроенную из привратницкой, потом в классы, в зал лепки и рисования, в гимнастический зал и в раздевалки. В столярной мастерской инструктор по физической подготовке мастерил буфет.

— А этот мальчик кто? — спросила мать, и, к несчастью, так громко, что инструктор услышал. Он улыбнулся. А Томпсон, от нечего делать околачивавшийся рядом, хихикнул.

— Да какой же он мальчик! — в полном расстройстве говорил Майкл, ведя мать по гаревой дорожке, огибающей крикетное поле. — В Элтоне нет мальчиков старше тринадцати с половиной лет.

— Ну конечно, мой дорогой, конечно, — сказала мать. И тут же завела разговор о другом. Она заговорила быстро-быстро. Долорес Уэлш, похоже, собирается замуж, мистер Асхаф вывихнул себе руку. Она сказала домохозяину, что в ванной комнате протекает потолок, а он сказал, что устранить это большая морока.

Пока они медленно шли по гаревой дорожке, а она все говорила, Майкл не переставал думать об инструкторе — у него не укладывалось в голове, как мать могла принять его за ученика. Было холодное, сырое утро, дождь не шел, даже не накрапывало, но какая-то пронизывающе влажная мглистая дымка висела в воздухе. И еще Майкл думал о том, куда они теперь пойдут поесть, так как эта женщина в "Медном котле" сказала вчера, что по воскресеньям кафе у них не работает.

— Может быть, ты покажешь мне ваши дортуары? — спросила мать, когда они дошли до конца гаревой дорожки.

Майклу не хотелось вести ее туда, но как-то стыдно было в этом признаться. Ведь если он скажет, что ему не хочется показывать ей дортуары, она непременно спросит — почему, а что он ей ответит? Он ведь и сам не понимал — почему.

— Хорошо, — сказал Майкл.

И они пошли сквозь влажную мглу обратно к школьным зданиям — красным кирпичным зданиям, увитым кое-где диким виноградом. Новое здание, где размещались классы — прошлогодний подарок отца одного из окончивших школу мальчиков, — было более свежего розоватого оттенка. Отец Майкла говорил, что ему больше нравилось старое классное здание, перестроенное из конюшен.

Основное здание имело несколько входов. Главный, очень величественный, в раннем викторианском стиле, был расположен напротив крикетного поля: чтобы в него попасть, необходимо было пересечь газон перед домом Эй. Джей. Эл. и большую, усыпанную гравием площадку. Каменные колонны поддерживали высокую готическую арку, ведущую в обширный вестибюль, где еще две колонны обрамляли тяжелую дубовую входную дверь. В вестибюле стоял деревянный ящик с набором крокета и были сложены шезлонги и два пестрых зонта с поля для гольфа. Здесь же был установлен усовершенствованный кованый скребок с вращающейся щеткой для очистки ботинок и сапог от грязи. По обе стороны высокой входной двери находились два круглых окна с овальными, оправленными в свинец стеклами.