Из соседей... в молодожены? - [8]
— Она очаровательна, — сказал мужчина, аккуратно укладывая малышку на сгиб локтя так, чтобы поддержать голову и шею.
— У нее есть на это свои мгновения, — согласились мать.
— Обычно она все время плачет, — сказал Куинн.
— Особенно ночью, — добавил Шейн.
Вздох Джорджии подтвердил, что это, правда.
— Колики.
Мэтт имел свой собственный опыт с коликами ребенка, и сочувственно поморщился.
— Вы хоть немного поспали? — спросил мужчина.
— Намного меньше, так как моя мама уехала, — призналась Джорджия. — Но я справляюсь, если не замечать тот факт, что я просрочила свою работу, домашнюю работу и работу во дворе.
Шейн потянул за подол ее рубашки.
— Я голоден.
— Я знаю, милый. Я принесу тебе обед, как только уберу продукты.
— Сыр «Гилла»?
Джорджия улыбнулась.
— Еще бы.
— Я хочу извилистые макароны, — объявил Куинн.
— Ты ел макароны вчера, — напомнила она сыну. — У нас сегодня жареный сыр. Но можете пойти поставить мультики по телевизору, пока ждете свой обед, если хотите.
Видимо это был приемлемый компромисс, так как оба мальчика уже умчались в гостиную.
— Но ты не отстала от своих детей, — сказал Мэтт. — А это действительно имеет значение.
Улыбка, изогнувшая ее губы, была и искренней, и усталой.
— И благодаря тебе, я больше не так отстаю по работе во дворе, как до этого.
Мэтт пожал плечами.
— Я все равно подстригал свой газон.
Джорджия взяла бутылку с йогуртом из сумки, и поставила его в холодильник.
— Ты должна попробовать соевое молоко, — сказал Мэтт Джорджии.
Она подняла бровь.
— Потому что у вас есть фьючерс в соевых бобах?
Мэтт усмехнулся.
— Потому что колики могут быть вызваны или усилиться при непереносимости белков коровьего молока, потребляемых кормящей матерью.
Джорджия скрестила руки на груди.
— Как ты узнал, что я кормящая?
К его чести, Мэтт сумел удержать свой взгляд на лице Джорджии и даже не взглянул в сторону ее пышной груди.
— Нет детских бутылочек в сушильном шкафу или в холодильнике.
— Вы очень наблюдательны, — отметила Джорджия. — И откуда ты знаешь про соевое молоко?
— Я просто много читаю.
Она закончила убирать продукты и полезла в ящик под духовкой за сковородкой.
— Я тоже читала, — сказала Мэтту Джорджия. — Иногда даже для удовольствия.
Мужчина улыбнулся.
— Ты когда-нибудь снова будешь читать.
— Поверю тебе на слово, — она достала масло из холодильника. — Но сейчас мы получаем один день за один раз.
—Я бы сказал, что ты это делаешь лучше. У тебя трое замечательных детей, Джорджия.
Женщина начала намазывать ломтики хлеба.
— Я бы хотела, чтобы ты сказал это мне в три утра, — и когда она поняла, что эти слова могли быть неверно истолкованы, ее щеки покраснели.
Мэтт знал, что это не приглашение. Но хотел как-нибудь помочь, чтобы быть человеком, к которому она обратилась бы, когда ей будет нужен кто-то, кто смог бы облегчить жизнь, избавить от усталости и теней вокруг глаз, и вызвать улыбку на лице. Но эти желания были очень опасными. Джорджия не была его женой, ее дети не были его детьми, и он был вынужден прекратить желать того, чего не могло быть его.
— Я только имела в виду, что было бы неплохо иметь кого-то рядом, чтобы успокоить меня в ранние часы утра, когда мне хочется плакать вместе с Пиппой, — поспешила внести ясность Джорджия.
— Совместное бремя делает его легче, — легко согласился с ней Мэтт, и записал свой номер телефона в блокнотик, стоящий на столе. — И если тебе когда-нибудь понадобится помощь, с чем угодно и в любое время, позвони мне.
— Ты уже оказал меня огромную услугу, скосив мой газон, — сказала Джорджия, одновременно кидая в разогретую сковородку первый кусок хлеба, и масло зашипело.
— Я не знал, что существует лимит на добрые дела.
Джорджия снова улыбнулась, и хотя мужчина видел усталость в ее глазах, но улыбка, казалось, осветила всю комнату.
— Я не хотела показаться неблагодарной...
— Я бы не сказал, что вы неблагодарная, только упрямая.
— Я жила в Нью-Йорке на протяжении десятков лет, — сказала она ему. — И я отнюдь не была первой в списке большинства моих соседей на помощь, и самую большую услугу, которую любой из них когда-либо делал для меня – было держание дверей лифта!
— Очевидно, что переезд в Пайнхерст был большим ударом.
— Моя мама сказала, что это был совершенно другой мир. Она предложила мне поговорить с людьми, которых я не знаю, и упрекнула за блокировку двери моего фургона, когда я его припарковала на подъездной дорожке.
— Ты заблокировала двери машины на собственной подъездной дорожке? — недоверчиво спросил Мэтт.
— Когда я впервые переехала в Нью-Йорк, я жила на третьем этаже в квартире в Челси. Две недели спустя, я пошла в маленькое кафе на углу, не заперев дверь и к тому времени, как вернулась с чашечкой кофе в руке, моя квартира была полностью очищена.
— Я понимаю, что твой опыт сделал бы любого настороженным, — признался Мэтт. — Но здесь соседи присматривают друг за другом.
— Это говорит человек, который только что переехал в этот район, — заметила Джорджия сухо, перевернув хлеб на сковороде.
Мэтт усмехнулся.
— Но я вырос в Пайнхерсте, и прожил здесь большую часть своей жизни.
— И, наверное, четверть школьной футбольной команды поддержали тебя на чемпионате в выпускном классе, — догадалась она.
Кэсси вынуждена вернуться в город, который ненавидит всей душой. Алан обрел здесь покой в обмен на личную жизнь. Ей скучно, а он слишком привлекателен. Как долго можно противиться чарам прекрасной стервы? Битва желаний и обмен любезностями. Дружба или влечение? Может быть, не так важно, где ты живешь…
Быть сильной не только непросто, но и опасно. Хлебнув лиха, Тина постаралась слиться с окружающей средой и стать успешной респектабельной дамой. Однако борьба за её внимание между двумя незнакомцами, приехавшими в их тихий южный город, заканчивается для неё кошмаром и приводит прямо на сатанинский шабаш. Жизнь и смерть, любовь и ненависть, дружба и предательство смешались в этой войне не выживание и Тине придётся многое взять на себя. Теперь, кроме усвоенной науки побеждать ей нужно овладеть и искусством проклинать…
Третий том «Дочерей Лалады» дописан, но многое осталось за кадром. Есть в трилогии герои, о которых читателям хотелось бы побольше узнать, а автору – поведать. О них и будут наши повести... Это ещё один сборник рассказов о некоторых интересных персонажах трёхтомника «Дочери Лалады».
Книга для читателей, достигших 18-летнего возраста. Содержит сцены сексуального характера, насилия и нецензурную лексику. Хоук Наварро. Преступник. Убийца. Бывший президент самого известного в округе мотоклуба. Власти считают его мертвым, и для него важно, чтобы так и продолжалось. Но есть одна проблема, и зовут ее Тайлер Уилсон. Хоук поклялся ее отцу, умершему на его руках, что будет присматривать за ней. Ему хотелось бы, чтобы она покинула клуб и жила нормальной жизнью. Но Тай осталась. Она уже не та маленькая девочка, какой помнит ее Хоук.
Когда Вика предложила прокатиться в салон к экстрасенсу, мне казалось, это будет весело. Но вместо шутливого предсказания мне досталось настоящее проклятье! И теперь на свете есть человек, сказать которому "нет" я просто не в силах. Но что еще хуже, этот человек - мой босс. .