Из соседей... в молодожены? - [61]

Мэтт кивнул.

— Я никогда не колебался. Я не был в нее влюблен, но я уже любил малыша, которого мы собирались воспитывать вместе, и я верил, что наша любовь друг к другу будет расти в браке.

— Мне очень жаль, Мэтт.

Ее сердце болело за все, что он пережил.

Увидев воочию, как легко ему с её детьми, было слишком легко представить, какую глубокую и близкую связь он сформировал бы со своим ребенком. И когда правда вышла наружу, он бы был совершенно опустошен.

Но он все равно не отвернулся бы от ребенка. Кровные узы или нет, во всех отношениях, это имело значение, он был отцом маленького мальчика. Его следующие слова подтвердили это.

— Когда Линдси сказала мне, что хочет развод, чтобы она могла увезти Лиама обратно в Калифорнию, чтобы тот был с его настоящим отцом, я был ошеломлен и взбешен. Так сильно, что думал судиться за опеку. Хоть я не был биологическим отцом Лиама, Джек заверил меня, что у меня есть хорошие шансы на успех, что суды не посмотрят любезно на откровенный обман Линдси и могли бы поверить, что сохранение статус-кво было в интересах ребенка.

— Что заставило тебя передумать? — спросила Джорджия, хоть и подозревала, что уже знала ответ на этот вопрос.

— Увидеть всех троих вместе. Мне сразу стало очевидно, что Линдси и Джарред любили друг друга так, как она и я никогда не любили. И когда он впервые увидел Лиама, то понял, что смотрит на своего сына… — Мэтт прочистил горло. — Я просто не мог отказать им в возможности стать семьей.

— Даже если это разбило тебе сердце, — мягко сказала Джорджия.

Мэтт не отрицал этого.

— Ты его еще видел?

— С тех пор как они переехали в Калифорнию. Линдси присылает открытки и фотографии иногда, но Лиам, — его взгляд переместился, сосредоточив внимание на акварели на стене позади нее, — он даже не помнит меня.

Джорджия знала, что это, скорее всего, правда. Даже воспоминания близнецов об их отце начинали угасать. Она знала, что они не забудут Филиппа, она была уверена в этом, но их воспоминания будут тускнеть. Для нее это была грустная правда, по крайней мере, частично, ей предстояло удовольствие наблюдать за связью ее сыновей с Мэттом.

Она снова посмотрела на фотографию, ее сердце болело за маленького мальчика, который был пешкой в игре своей матери, беспечно переместившийся из дома в дом, от отца к отцу. В результате Мэтт потерял сына. И затем он переехал в дом по соседству с женщиной с тремя детьми, потерявшими отца. Но последствия этого были такими, что она еще не была готова их анализировать.

— Это был его выпускной в детском саду, — догадалась она.

Мэтт кивнул.

Ей пришлось смочить губы, прежде чем она спросила.

— Как давно это было?

— Несколько недель назад.

Значит, фотография была в ящике так долго, что он забыл об этом. Мэтт получил ее всего лишь несколько недель назад, и она не могла понять, почему он никогда не упоминал об этом.

— Я знаю, что должен был рассказать тебе, — начал Мэтт.

И Джорджия ждала, удивляясь, какое объяснение он мог придумать, чтобы объяснить всю ситуацию ей. Он рассказал ей о своем браке, нет, он только рассказал ей о своем разводе, поняла она сейчас. Когда Джорджия спросила его, почему он не женат, то Мэтт только ответил, что развелся. Он никогда не рассказывал ей никаких подробностей, и, конечно, никогда не упоминал, что его жена родила во время брака.

Даже если оказалось, что ребенок не был его, это было довольно существенное упущение. И это заставило ее задуматься, почему он так немногословен о ситуации. В начале, хорошо. В первый раз, когда они встретились, она не пролила всех подробностей о своем браке. Но по мере того, как они становились все ближе, она думала, что он открыл ей глаза. Ради всего святого, он попросил ее выйти за него замуж, их свадьба была уже через три дня, и он не дал ей даже крошечного взгляда на эту часть его жизни.

Может быть, она должна была спросить. Конечно, его легкость в отношениях с детьми, особенно с Пиппой, должна была стать ключом к пониманию того, что у него был опыт общения с детьми. Но когда она спросила, почему у него не было полдюжины своих детей, он не упомянул, что у него когда-то был сын. Он ничего не сказал.

Так же, как Мэтт больше ничего не говорил сейчас, и Джорджия, наконец, поняла, что он и не собирается. Он не собирался объяснить, почему не рассказал ей о прекрасном маленьком мальчике, который был его сыном. Она знала, что ему нелегко говорить о Лиаме, помнить ребенка, которого он любил, и который был вырван из его жизни. Она могла понять, что такой опыт оставит огромную дыру в чьем-то сердце. Но это был не просто кто-то, это был Мэтт – человек, который утверждал, что любит ее.

И теперь она не могла не задаться вопросом, действительно ли его привязанность к ней реальна, или ему просто недоставало роли отца.

Он всегда был так добр к ее детям, выстраивая глубокую и устойчивую связь с каждым из них. Сначала это беспокоило ее, как быстро и легко близнецы добрались до своего соседа. И Пиппа не отставала. Маленькая девочка никогда не знала своего отца, но она зажигалась, как неоновая вывеска, когда Мэтт входил в комнату.

Но настороженность Джорджии постепенно угасала, и она была благодарна за то, что влюбилась в человека, который так явно любил ее детей.