Из сборника «“Маленький человек” и другие сатиры» - [4]

- А вы в своем уме?

- Ваша милость, я совершенно здоров.

- Так зачем же вы явились сюда и задаете мне такие вопросы?

- Ваша милость, я безработный.

- Какое это имеет отношение к суду!

- Сейчас объясню, ваша милость. Я потерял работу не по своей вине. Это случилось два месяца назад. Вы, наверное, знаете, что сейчас сотни тысяч таких, как я.

- Ну и что же?

- Ваша милость, я не член профсоюза. Как вам известно, у людей моей профессии нет союза.

- Так, так... продолжайте.

- Ваша милость, три недели назад истощились мои сбережения. Я делал все возможное, чтобы найти работу, но безуспешно.

- Вы обращались в благотворительный комитет своего округа?

- Да, ваша милость, но к ним не протолкнешься.

- А в приходском комитете были?

- Да, ваша милость. Я побывал и у приходского священника.

- Неужели у вас нет родственников или друзей, которые могли бы помочь вам?

- Половина из них, ваша милость, в таком же положении, а из остальных я уже все выкачал...

- Что такое?

- Я говорю, выкачал... взял у них все, что они могли мне уделить.

- У вас есть жена и дети?

- Нет, ваша милость, и это даже хуже; поэтому меня везде принимают в последнюю очередь.

- Понятно... но ведь существует закон о бедных. И вы имеете право на...

- Ваша милость, я был в двух таких домах... Но вчера вечером десяткам таких, как я, было отказано: там нет больше мест. Ваша милость, я голодаю. Есть у меня право на работу?

- Только в соответствии с законом о бедных.

- Я уже сказал вам, сэр, что я не мог попасть туда вчера вечером. Нельзя ли мне где-нибудь еще потребовать работы?

- Боюсь, что негде.

- Ваша милость, я страшно голодаю. Может быть, вы разрешите мне просить милостыню?

- Нет, нет... Этого я не могу. Вы знаете, что это запрещено.

- Ну, тогда... красть мне можно, ваша милость?

- Перестаньте! Вы напрасно отнимаете у суда время.

- Но, ваша милость, для меня это очень важно. Поверьте, я умираю с голоду. Вы разрешите мне продать пиджак или штаны? - Проситель стал расстегивать пиджак, и под ним оказалось голое тело. - Больше продать мне нечего.

- Вы не имеете права появляться на улице в неприличном виде. Я не могу допустить нарушения закона.

- Хорошо, сэр, но разрешите мне хотя бы спать на улице! Иначе меня арестуют за бродяжничество.

- Я заявляю вам в последний раз, что не в моей власти разрешить вам подобные вещи.

- Но что же мне тогда делать, сэр? Я говорю вам чистую правду. Я не хочу нарушать закона. Может быть, вы посоветуете мне, как жить дальше, без еды?

- К сожалению...

- Тогда я вас спрашиваю, сэр: являюсь ли я перед лицом закона живым человеком?

- Это такой вопрос, на который я не могу вам ответить, мой друг. Если вы нарушите закон, с вами поступят, как с живым, но я верю, что вы этого не сделаете. Мне очень жаль вас. Можете получить в кассе суда шиллинг... Следующий!"

Адвокат замолчал.

- Да, - сказал его приятель, - это в самом деле очень интересно. Своеобразная была жизнь в те времена!

ПОЧЕМУ БЫ НЕТ?

Перевод В. Лимановской

Как-то раз по дороге от Эшфорда до Чаринг-Кросса я разговорился с одним господином в соломенной шляпе. После короткого вступления он спросил меня, чем я занимаюсь. Я удовлетворил его любопытство и, желая, в свою очередь, проявить дружеский интерес к собеседнику, задал тот же вопрос ему. На миг он замялся, потом ответил:

- Я агент по страхованию жен.

- По страхованию чего?

- По страхованию жен. - Он протянул мне свою визитную карточку и спросил: - Разве вы не слыхали о моей конторе?

Я ответил, что не имел удовольствия о ней слышать.

- Да что вы! - воскликнул он. - Удивительно! А мне казалось, что все уже обо мне знают.

- Простите, если не ошибаюсь, вы сказали: агент по страхованию жен?

- Именно так, - ответил он. - Разрешите, я объясню. Я, видите ли, был много лет стряпчим, и эта мысль осенила меня однажды во время исполнения моих профессиональных обязанностей. И поверьте, мне не пришлось долго думать, чтобы понять, какие тут открываются широкие возможности.

Несколько минут он молча курил, потом заговорил опять:

- Вначале меня беспокоил вопрос, как дать о себе знать широкой публике; ведь вопрос о женах - больное место, и я очень боялся его затронуть. Дело тонкое, сами понимаете. А вдруг твои намерения истолкуют превратно и газеты начнут тебя клевать... Да вы сами знаете, как это бывает! И, представьте себе, меня вывела из этого затруднения моя собственная жена! "Не надо, говорит, - никаких объявлений, лучше ты обойди потихоньку всех своих женатых знакомых. Это дело правильное, оно само пробьет себе дорогу!"

Мой новый знакомый помолчал, вынул сигару изо рта и улыбнулся.

- И верите ли, сэр, она оказалась права. Я в первый же год оформил пятьсот полисов. А дальше дела мои быстро пошли в гору: в прошлом году я застраховал четыре тысячи человек, а в нынешнем эта цифра обещает быть вдвое больше.

- Простите, - перебил я его. - Я все еще не понимаю, от чего вы страхуете.

Он посмотрел на меня так, словно хотел сказать: "Ну и балда же ты, братец!", - но ответил весьма вежливо:

- Сейчас я к этому перейду. Мысль о создании такой страховки возникла у меня однажды в суде. Я вел порученный мне бракоразводный процесс. Клиент мой был милейший человек, мой добрый знакомый, наилучший образец англичанина. Бедняга сказал мне - собственно говоря, это слышишь от многих: "Я не хочу подавать иск об убытках. Может быть, так нужно, но мне это почему-то кажется не совсем приличным". Я объяснил ему, что по закону так полагается, но добавил: