Из пыли времен - [21]

— Открой свое лицо, — спокойнее добавил он.

Марен опустил хедмор; алая капля сорвалась с лезвия. Рука откинула капюшон на спину, пальцы стянули платок…

Лем гневно выдохнул.

— Тебе следовало убить меня, щенок, — процедил наследник сквозь зубы.

— Ты знаешь правила, принц, — заговорил главный наставник, отпуская поручень и распрямляясь. — Происхождение ни на что не влияет в стенах Атеом. Короли не властны над нашими традициями. Мы не можем принять тебя в ученики: ты еще молод.

Среди наставников послышался одобрительный ропот. И лишь мастер «двуручников» улыбаясь во все зубы, скрестил руки на груди, ожидая развития ситуации.

— И лишь прошедший испытание будет допущен в крепость Атеом, — ровным голосом ответил Марен словами Старого Закона, глядя наставнику в глаза. — Думаю, здесь найдется свободная комната.

Наставник «двуручников» подошел к мэтру Терину и что-то шепнул на ухо. Остальные мастера придвинулись полукругом. Никогда прежде не случалось, чтобы на испытание пришел шестнадцатилетний, да еще и победил лучшего ученика перед выпуском.

— Ты прав, такого запрета нет, — главный наставник вновь обратился к Марену и усмехнулся. — Однако, если ты останешься, заниматься ты будешь один, мастера не будут тратить на тебя время. Оставшись, ты не сможешь пройти отбор, когда исполнится восемнадцать, что, в свою очередь, не даст шанса пройти выпускное испытание. Ты никогда не получишь кольца выпускника и Знака Мор де Аесир!

Принц обвел взглядом наставников. Он понимал, что даже его маленькая хитрость — неточность трактовки Старого Закона — не позволит ему стать учеником раньше положенного срока. Наставники не допустят нарушения устоявшихся традиций, они слишком привыкли подчиняться им.

Но он здесь не затем, чтобы менять уложения.

— Меня устраивает, — кивнул Марен, и на губах мелькнула победная улыбка.

Главный наставник недовольно хмыкнул и взмахнул рукой, что говорило об окончании вступительного испытания. А мастер «двуручников» все так же беззастенчиво разглядывал принца, не двигаясь с места.

Лем поднял выпущенный из руки крайвер, косясь налитыми кровью глазами. Демонстративно полоснул себя по запястью и окропил арену — хоть в этом наследник не отступил от воинской чести: голодный клинок нельзя убирать в ножны.

— Подозреваю, вы могли снести эрфингу голову, мой принц, — нарочито громко произнес Кригар, чтобы Лем слышал — кулаки наследника Коррин сжались, — и добавил уже тише: — Помню, с каким трудом сам сражался с вами. Теперь что-то мне подсказывает, что тогда вы просто играли, позволяя «рисовать» на вашем доспехе.

— Не называй меня «мой принц». Ты же слышал наставника, в Мор де Аесир нет принцев.

— Я слышал, что вас не приняли в ученики, мой принц, — парировал Кригар и добавил с некоторым сожалением: — Вы не получите кольца, как ваш отец… Эрфинг должен носить черненое серебро.

— Важно не то, какие знаки ты носишь, а то, какие знания тебя наполняют, — бросил Марен через плечо, вешая отертый хедмор на место. — К тому же, я — не эрфинг.

…Последним во дворе задержался лишь наставник «двуручников». Спустившись с трибуны, он вышел на истоптанный песок, внимательно разглядывая следы. Изучал тщательно, отходя то в одну, то в другую сторону. И чем дольше напряженно вглядывался, тем выше поднимались уголки губ.

— Зона превосходства… — пробормотал себе под нос.

Лем так и не пересек, очерченного Мареном полукруга.

Глава 4 7 Эон, 482 Виток, 39 День Осени

Небольшой дом в два этажа укрылся на поляне среди леса. Обычный, ни чем не примечательный, но достаточно просторный. Зеленая краска чуть обветрилась, выцвела, но даже так выглядела ярче травы Ардегралетта — той, которую помнила Лита. Со всех сторон дом окружали высокие деревья вперемешку с кустарником. Они служили живой оградой и стеной, скрывающей от посторонних глаз. В ветвях щебетали птицы, в подлеске копошилось зверье, но они не доставляли хлопот. Даже наоборот, издаваемые звуки так не походили на замковую суету, и придавали некое умиротворение этому месту. Свой маленький Мир, тихий и спокойный.

На террасе с южной стороны дома — стол и несколько кресел. Сплетенные из множества тонких прутьев, каждый из которых можно переломить одной рукой, на вид они казались такими хрупкими, что задень — и рассыплются. На деле же — собранные вместе, воедино, с запасом выдерживали взрослого… Отец тоже часто говорил, что вместе — можно и с Богами поспорить.

На юге виднелись силуэты Призрачных гор. Заснеженные пики терялись в облаках, сливались с небосклоном. Не представлялось возможным рассмотреть, где заканчиваются вершины — да, и заканчиваются ли они вообще, — и начинается небо. Высокие исполины заслуженно носили звание Края Мира.

Звон пронзил воздух, на мгновение заглушив трели. И когда затих, птицы ответили, передавая его на все голоса. Он разносился среди крон, окружающим дом Саодира Гарта, то смолкая, то разгораясь с новой силой, и убегая все дальше на юг, вглубь Заповедного леса.

Стрела ударила в сердце мишени, впритирку с двумя уже торчавшими; гулко жужжало трепещущее древко.

— Отлично! — похвалил Саодир.

Лита вновь натянула тетиву, белое оперение привычно ласкало пальцы. Еще один тонкий свист, и еще одна стрела глубоко вонзилась в дерево.