Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - [131]
Г-н Поль Шопин рассказал в своей книге «Шесть лет в организации «Огненные кресты» («Nouvelle Revue Francaise», 1939), как была организована им и Вареном эта контрманифестация вместе с «Патриотической молодежью» и «Аксьон Франсез». Члены «Огненных крестов» носили в качестве опознавательного знака булавку, приколотую к пиджаку. Шопин передает очень точно, как я помешал полковнику де ла Рокк зачитать свою декларацию, как был опрокинут председательский стол, разбиты графин и стаканы. Манифестанты хвастали тем, что добились содействия полиции, действовавшей по инструкции министра (Мажино или Лаваля или обоих вместе). В циркуляре, текст которого нам показали, де ла Рокк поздравлял начальников своих батальонов с тем, что они «проучили пацифистов в Трокадеро».
18 декабря 1931 года палата представителей в Вашингтоне приняла резолюцию по поводу моратория Гувера. Она разрешала отсрочить выплату долгов Соединенным Штатам на один бюджетный год начиная с 1 июля 1931 года в том случае, если правительства-кредиторы предоставят своим должникам такой же мораторий. Но в ней ясно указывалось, что «аннулирование или уменьшение в какой-либо мере кредиторских претензий Соединенных Штатов к иностранным правительствам противоречит политике конгресса». И далее: «Ничто в настоящей резолюции не может быть истолковано как означающее иную политику или оправдывающее предположение, что изменение политики, установленной настоящей резолюцией, будет в какой бы то ни было момент встречено благоприятно»[121].
23 декабря 1931 года в Базеле эксперты (Францию представлял г-н Шарль Рист) составили свое заключение. Они обращали внимание правительств на беспрецедентную серьезность кризиса, размах которого, несомненно, превзошел «сравнительно короткую депрессию», предусмотренную планом Юнга, в предвидении которой были приняты утвержденные им «предохранительные меры». План Юнга, утверждая ежегодное увеличение платежей, предполагал непрерывное развитие мировой торговли не только по объему, но и в ценностном выражении. Таким образом, тяжесть ежегодных платежей должна была, как думали тогда, все время облегчаться для Германии. Однако, заявили эксперты, ничего из этого не вышло. Со времени вступления в силу плана Юнга объем мировой торговли сократился; в то же время исключительное падение цен по отношению к золоту значительно увеличило реальную тяжесть ежегодных германских платежей, как и вообще всех платежей, производимых в золоте. В этих условиях финансовые затруднения Германии, являющиеся в значительной мере источником растущего паралича мирового кредита, делают необходимым согласованные действия, которые могут предпринять одни только правительства.
Проблема охватила весь экономический мир. Нельзя привести аналогичного примера подобной дезорганизации в мирное время. Если не ликвидировать кризис, от которого страдает Германия, он может охватить остальную Европу. Правительства должны немедленно принять меры. Любой трансферт из одной страны в другую, осуществленный в таких широких масштабах, что это может расстроить расчетный баланс, лишь увеличит хаос. Всякое облегчение положения страны-дебитора, не способной выдержать тяжесть некоторых платежей, чревато риском переложить эту тяжесть на страну-кредитора, которая, будучи в свою очередь дебитором, может также оказаться не в состоянии выполнить свои обязательства. Необходимо приспособить всю совокупность межправительственных долгов (репарации и прочие военные долги) к нарушенному экономическому равновесию во всем мире. Это приспособление нужно произвести немедленно, чтобы избежать новых катастроф, – оно является единственной мерой, способной восстановить доверие, являющееся неотъемлемым условием экономической стабилизации и подлинного мира. После войны и последовавшей за ней инфляции европейские правительства потратили много усилий, чтобы восстановить стабильность валюты. Крушение этих усилий равносильно возвращению назад, чреватому серьезными последствиями. Мы обращаемся к правительствам, которым надлежит действовать, – заключали свой доклад эксперты.
27 января 1932 года наш посол в Берлине г-н Франсуа-Понсэ уведомил меня о том, как были приняты мои заявления общественным мнением и прессой Германии. Он сообщил мне о статье генерал-лейтенанта Отто фон Штюпнагеля, опубликованной газетой «Локаль анцейгер», принадлежащей г-ну Гугенбергу. Эта статья под названием «Кто разрушил?» обвиняла англичан в разрушении Камбре. За несколько недель до этого генерал Штюпнагель, вышедший затем в отставку, командовал дивизией в Восточной Пруссии. Сын, внук и правнук командиров прусской армии, он считался одним из самых выдающихся генералов рейхсвера и находился в близких, дружественных отношениях с генералами Грёнером, фон Хамонерштейном и фон Шлейдером, руководившими министерством национальной обороны.
В газете «Журналь» от 15 февраля 1932 года г-н Люсьен Ламурё, депутат от Алье, бывший генеральный докладчик бюджета, критиковал возобновление государственных займов после шестилетнего перерыва. Государство оказалось вынужденным занимать, чтобы прийти на помощь своему казначейству. Ему необходимо было для различных нужд примерно 10 миллиардов. «Это свидетельствует, – писал г-н Ламурё, – об очень серьезном и внушающем тревогу положении наших финансов». В брошюре, озаглавленной «Бюджет и казначейство», г-н Бертран Ногаро, депутат и бывший министр, напоминал, что бюджет 1930/31 года (дата начала бюджетного года была отодвинута на 1 апреля чтобы скрыть, с каким запозданием был вотирован бюджет) был завершен с дефицитом, превысившим 2,5 миллиарда; что снижение налогов было проведено без строго продуманного общего плана; что последние меры, посвященные главным образом биржевым операциям, были предложены 8 дней спустя после голосования бюджета, равновесие которого было достигнуто с большим трудом. По его мнению, дефицит бюджета 1932 года достигнет 12 миллиардов, если учесть все обязательства правительства, и 8 миллиардов, если допустить помощь Автономной кассы.
